Заколдованная Русь. Древняя страна магов - [2]

Я старался, как и прежде, держаться как можно незаметнее. Хотя здесь, вдали от фронта, мне ничего сейчас не угрожало. Просто привычка.

Хотел бы сказать несколько слов о месте, где стоял дом Али. Напомню – рядом находилась татарская мечеть. В годы после революции 1917 года она не работала. Сейчас, на короткое время, её деятельность восстановили. Сразу за мечетью река Манаготра вливается в другую, которую русские называли Гремяч-исток. А татары – как-то по-своему, но я то название не запомнил. Эти две реки образовывали небольшой мыс. Находясь на нём можно почувствовать волнение в сердце и состояние необычности. Думаю, что и мечеть была построена именно здесь неспроста. Издревле данное место пользовалось славой. Когда я сидел на берегу Манаготры и смотрел в её бегущие воды, то всегда силился понять, какую же тайну несёт в себе эта река?

Однажды меня застал здесь Али. Пришлось сказать ему, что тоскую по Карасу-Базару, по собственному винограднику и дому, по родине, которой больше нет на белом свете. Говорил я искренне, ибо я действительно тосковал и по родине, и по винограднику. Только находились они не в Карасу-Базаре, да и вообще – не в Крыму. Но Али не должен об этом даже догадываться.

Мой добрый покровитель утешил меня, сказав, что если я пожелаю того, то вполне могу остаться в их доме и жить в нём после окончания войны. Я поблагодарил Али и пообещал подумать над его словами. Мне было известно, что недавно у Али умер отец. Очевидно, ему требовался какой-то контакт с человеком старше себя. А я в данный момент для данной роли более чем подходил. Но в мои планы не входило долго задерживаться в этом гостеприимном доме…

Сейчас у меня была одна задача – раствориться среди жителей Биюк-Узенбаша, стать своим во всём. И не вызывать к своей особе ни малейших подозрений. Я хорошо знал – любая мелочь, неточность могут вызвать подозрение. И уже замечал, что младший сын Али, мальчонка лет семи, иногда смотрит на меня настороженно, как будто бы ждёт от меня какого-то подвоха. Детей тяжело обмануть. Они иногда могут почувствовать то, что взрослый человек никогда не увидит и не поймёт. Так что я был вынужден вести себя крайне осторожно даже в доме Али.

2

Ещё мне нужно было изображать из себя человека, который в Биюк-Узенбаше находится впервые и ничего здесь не знает. Впрочем, с этой задачей я справился превосходно. Никто не заподозрил во мне знатока данной местности. Так что моё внедрение в среду жителей Биюк-Узенбаша прошло хорошо. В момент, когда в село вошли русские войска, которые тогда называли Красной армией, я был уже своим, и подозрения на свой счёт у новой власти не вызвал.

Я же с крайней степенью настороженности присматривался ко всему, что происходило вокруг меня. С Красной армией мне пришлось иметь дело дважды. В гражданскую я сражался с ней, будучи ещё юнцом. Тогда я, точнее все мы, белое движение, проиграли свой бой. И вот теперь, четверть века спустя, я снова сражаюсь с ней. Только теперь веду иную, невидимую битву. Уже в качестве сотрудника «Аненербе», в штате которой пребываю с момента её возникновения.

Как и в двадцатом году, Красная армия ворвалась в Крым и шаг за шагом отвоёвывает территорию полуострова. Уже под её властью почти весь Крым. Им осталось взять Севастополь. Я же был оставлен на этой территории для выполнения особого задания. Но прежде, чем говорить о нём, требуется сказать несколько слов о своей «миссии» вообще.

Два последних года я провёл в Крыму. Мой район исследования – долины рек Бельбек и Коккозка. В сферу интересов Аненербе данный район попал вследствие моей настойчивой деятельности. Я хорошо знал эту местность, ибо сам родился и вырос в Крыму. Хорошее знание русского и татарского языков, а также легенд Крыма и сведений, почерпнутых у моего отца, занимавшегося изысканиями древностей Крыма, выдвинули меня в число лучших специалистов той научной специальной группы, в которой довелось работать.

Здесь было найдено многое из того, что подтверждало наши предварительные предположения. Вскрылись и многие новые факты, что было сейчас немаловажно. К сожалению, перелом в войне в пользу русских и стремительное наступление Красной Армии заставили вносить в наши планы корректировки или вообще отказываться от тех или иных замыслов. К тому же, мы слишком поздно поняли, с чем именно столкнулись в Крыму. Если бы в своё время сюда были брошены все силы Аненербе, а не только нашей группы 124, результаты были бы иными. В том числе – и на фронтах войны. Я сейчас вижу это отчётливо.

Наша особая группа 124 размещалась в селе Коккозы, в бывшей усадьбе князя Юсупова. Ещё до начала войны с Россией я обращал внимание моего шефа генерала Краузера на чрезвычайную важность этого объекта. И не случайно мы оказались именно там. Кроме того, мне ещё с ранних лет были известны и другие места, требующие пристального внимания Аненербе. Все они находились недалеко от Коккоз. Одно из таких – река Манаготра и стоящее на её берегах село Биюк-Узенбаш.

Глобальность того, что мы успели обнаружить, оказалась столь велика, что меня, ради продолжения нашей работы, оставили здесь на нелегальном положении. Как я уже сказал, внедрение прошло успешно. И пока, находясь в той неразберихе, которая царила в прифронтовой полосе, я был уверен в собственной недосягаемости для структур советской контрразведки.