Заключённый с боевиками ИГИЛ - [2]
— Петр, с тобой всё в порядке?
— Всё в порядке, — всё ещё пребывая в смятении, ответил я. Что бы я ни говорил или ни делал, я не мог избавиться от какого-то странного чувства. Щелчок замка тюремной двери не выходил у меня из головы.
В течение последующих почти трёх лет этот сон, самый яркий и тревожный в моей жизни, дремал во мне, ожидая, чтобы снова пробудиться.
1
Два с половиной года спустя
Было почти два часа ночи 10 декабря 2015 года. Я находился в Судане уже ровно четыре дня и не мог дождаться возвращения домой, к своей семье. Я вновь переживал знакомое чувство нетерпеливого ожидания, когда думал о жене, о вкусной, приготовленной ею, еде и мягкости своей постели. Через час мой самолёт должен был вылететь из Хартума, поэтому я решил воспользоваться оставшимися несколькими минутами и, прежде чем покинуть гостиничный номер, связаться по скайпу с Вандой, которая ждала меня дома, в Праге. Услышав её голос, я улыбнулся. Звонок был коротким, и я завершил видеосвязь, желая как можно скорее увидеть свою жену воочию. Я был готов как можно быстрее отправиться в путешествие домой.
Более десяти лет я руководил служением «Голоса мучеников» в Африканском регионе. Поскольку моя работа требовала, чтобы я путешествовал по опасным местам — враждебным странам, в которых граждане-христиане подвергаются жесточайшим преследованиям, — мы с Вандой установили простой способ общения, состоящий из текстовых сообщений, телефонных звонков и видеозвонков по скайпу. Мы также договорились о ряде кодовых слов, которые могли использовать, если бы нам нужно было тайно общаться посредством писем. Моя жена и дети знали, что каждая, совершаемая мной, поездка сопряжена с определённой степенью риска и что в посещаемых мною местах я мог столкнуться со множеством опасных ситуаций. В то же время я не хотел без необходимости пугать свою семью. Я не желал, чтобы каждый раз, когда я уезжал из дома, они испытывали страх.
В тот день, зная, что во время моего путешествия Ванда будет спать, я собирался отправить ей текстовые сообщения перед вылетом из Судана, после приземления в Найроби, когда вылечу из Найроби, когда приземлюсь в Амстердаме, и после вылета из Амстердама. Если бы всё прошло по плану, Ванда получила бы последнее сообщение после приземления моего самолёта на взлётно-посадочной полосе пражского аэропорта. Она немедленно выехала бы в аэропорт, чтобы забрать меня, синхронизируя своё прибытие с моим выходом из здания.
Поскольку во время этой поездки я путешествовал по туристической визе, поэтому я и одет был как турист, в повседневную одежду: футболку и джинсы; в потайном поясе, сшитом женой, хранились деньги и второй паспорт. Так как мой рейс отправлялся очень рано, всю ночь я не мог уснуть. Я принял душ и выбрил голову.
Я сложил одежду в небольшой чемоданчик, служивший мне ручной кладью, и открыл сумку для ноутбука. Там находились мой заграничный паспорт, водительские права, фотоаппарат, солнцезащитные очки, сотовый телефон, USB-накопитель, внешние жёсткие диски и ноутбук. Карта памяти Micro SD с зашифрованными учётными данными аккуратно лежала во внутреннем кармане моего кошелька на случай кражи ноутбука.
Ноутбук представлял собой машину новейшего поколения, которая сошла с конвейера всего лишь месяц назад. Моя жизнь и жизнь преследуемых христиан, чьи истории были задокументированы на устройстве, зависели от моей способности защитить их. Между сеансами интернета я очищал кеш браузера и деактивировал WiFi, чтобы минимизировать свой цифровой отпечаток. Ноутбук никогда не покидал поля моего зрения. Но если даже кому-то и удалось бы заполучить его, он увидел бы только туристические фотографии, сделанные во время моей последней поездки в Нигерию.
Эти фото Нигерии были предназначены для того, чтобы ввести человека, добравшегося до содержимого моего компьютера, в заблуждение. Вся важнейшая информация — фотографии, которые я сделал прошлой ночью, — была зашифрована на разделённом жёстком диске ноутбука, к которому было почти невозможно получить доступ.
В течение последних четырёх дней я проводил секретные встречи в «Озоне», шумном кафе под открытым небом, расположенном прямо напротив отеля «Парадис», в котором я остановился. «Озон», с его огромными коричневыми зонтами, защищающими столы и кушетки, был идеальным местом для проведения моих встреч — одна за завтраком, другая — за обедом и последняя — за ужином. В окружении эмигрантов, в том числе иностранных студентов и преподавателей, учившихся и преподававших в различных международных школах Судана, в моём присутствии, присутствии белого человека, не было ничего необычного.
Прежде чем покинуть гостиничный номер, я зашифровал оставшиеся фотографии и, стерев их с камеры, перенёс изображения на тайный раздел жёсткого диска. Я бросил последний быстрый взгляд на комнату. С небольшим чемоданчиком и ноутбуком через плечо я прошёл по коридору и пересёк холл. Был всего лишь очередной обычный ночной выезд из очередного отеля на очередной рейс; который закончится тем, что я, наконец-то, окажусь дома.
К счастью, в этот поздний ночной час дороги были относительно свободны. Поездка от отеля до аэропорта займёт не более трёх минут. Я запланировал, что водитель встретит меня ровно в 2 часа ночи, чтобы у меня был час для регистрации и прохождения паспортного контроля перед отправлением моего рейса.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.