Заклятые друзья - [31]

Я отправилась к себе в номер. Быстренько переоделась, выключила свет и устроилась у окна. Через несколько минут я услышала, как к отелю подъезжает машина, затем — торопливые шаги по коридору и звук открываемой двери.

Ну все, теперь можно до утра отдыхать.

* * *

Утром я созвонилась с господином Гюнтером и договорилась встретиться в девять часов в кафе рядом с его гостиницей. Я обнаружила это кафе еще вчера днем, когда мы с молодым пареньком-водителем следили за Павличенко.

Федор Петрович еще спал, Малахов тоже, я опять «перекрасилась» в брюнетку, навела соответствующий макияж и отправилась на встречу.

Точно в назначенное время Гюнтер появился в кафе вместе со своим телохранителем. Поискав глазами, он сел за свободный столик. Его телохранитель устроился за столиком рядом.

Я подошла и села за столик иностранца. Тот едва глянул в мою сторону, неторопливо сказал:

— Девушка, столик занят.

— Господин Гюнтер, это я вам звонила вчера.

Теперь он уже с любопытством смотрел на меня.

— Вы? — удивленно переспросил иностранец. — Что вам нужно от меня?

— Ответьте сначала, о чем с вами вчера вечером разговаривал Павличенко Федор Петрович?

— Какое это для вас может иметь значение?

— Поверьте, может. И для меня, и для вас.

— Вы говорили, у вас есть кое-что, что может заинтересовать меня.

Вместо ответа я распахнула сумочку. Внутри лежал полиэтиленовый пакет с белым порошком. Рядом лежало мое личное оружие. Так, на всякий случай.

— Откуда у вас пакет? — глядя мне в глаза, спросил господин Гюнтер.

— Вам вчера вечером Павличенко должен был отдать его, вернее, два таких? — вместо ответа я задала свой вопрос.

— Может быть, — уклончиво ответил тот.

— Так вот, после этого вас должны были сразу убить.

— Вы говорите ерунду. С чего вы решили, что кому-то может понадобиться меня убивать? — довольно резко спросил он меня.

Я передала ему содержание разговора Федора Петровича со своим подручным, подслушанного водителем в летнем кафе по моей просьбе.

— Чушь какая-то, — неискренне удивился иностранец. Бегающий взгляд выдавал его волнение.

— Вам лучше знать, господин Гюнтер, чушь или не чушь. Подумайте сами, какой резон мне вам врать?

— Сколько вы хотите за пакет? — немного успокоившись, спрашивает меня мой собеседник.

— Взамен я хочу получить информацию, — глядя ему в глаза, твердо говорю я.

— Что вас интересует? — по-деловому подошел к вопросу немец.

— Прежде всего, зачем вечером Павличенко заходил к вам?

Он задумался, потом не торопясь ответил:

— Признаться, я и сам не понял, зачем он вечером приезжал. Позвонил снизу, я разрешил ему подняться ко мне в номер. Причем, что мне показалось странным, поднимался он чересчур долго.

Я догадалась о том, куда пытался по дороге к Гюнтеру заглянуть Павличенко. Но вслух говорить ничего не стала.

— Спросил о какой-то ерунде и через пять минут ушел, — продолжил Гюнтер, пожимая плечами.

— Он один к вам заходил?

— Нет, с ним какой-то тип был, но Федора Петровича он в коридоре ждал. Если вас он интересует, то тут я вам ничем помочь не смогу. Я его даже разглядеть не успел.

— Господин Гюнтер, а о чем же вас Федор Петрович спрашивал?

— Спрашивал, не случилось ли чего странного сегодня в гостинице.

— Вы ему что ответили?

— То и ответил: откуда я знаю! Во всяком случае, при мне ничего не случилось, иначе бы я в другой отель переехал, — удивленно глядя на меня, ответил иностранец.

— Ладно. Скажите, вы давно с Федором Петровичем знакомы?

— Зачем вам это? — Мой собеседник весь сразу подобрался. На меня смотрели настороженные, злые глаза. — Если вам спросить больше нечего, назовите цену. Кстати, меня тоже кое-что интересует.

Он выждал паузу, давая мне прикурить.

— Как к вам попал товар и откуда вы знаете, что должно быть два пакета?

— Я могу сказать вам лишь то, что из-за них меня чуть не убили. Второй такой же пакет находится скорее всего в руках местной милиции.

— Кто вы такая? — продолжал нажимать на меня господин Гюнтер.

— Сколько вы обещали за товар Павличенко? — игнорируя его вопрос, в свою очередь спросила я.

— Вам я могу предложить за ваш пакет, если его содержимое соответствует тому, что мне нужно, скажем, пятьдесят тысяч, — ожидая мою реакцию на его предложение, немец не сводит с моего лица настороженного взгляда.

«Сквалыга старый! — невольно мелькнуло у меня в голове. — Пакет стоит намного дороже!» Но эти деньги меня нисколько не интересовали, поэтому, быстро поднимаясь, я говорю скороговоркой:

— Хорошо, если я надумаю, в течение дня перезвоню вам. Всего хорошего.

— Пятьдесят тысяч долларов, — поясняет он мне на всякий случай.

— Я поняла. Всего хорошего, — повторяю я на прощанье и тороплюсь к выходу.

— Хорошая сумма для молодой девушки! — слышу я вслед и, оставив его реплику без ответа, покидаю кафе.

Я не спеша направилась пешком вдоль снующих автомобилей. На ходу лучше думается. А поразмышлять мне было о чем. Прежде всего, почему Гюнтер так всполошился, когда разговор зашел о давности их знакомства с Федором Петровичем? Второе — как связан со всем этим покойный ныне Шурупов?

Сопоставляя все известные мне факты и произошедшие за неделю события, начиная с первого разговора со Шмыгуновым, я незаметно для себя преодолела два квартала. По привычке оглянулась назад. Вроде никто следом не увязался.