Заклятие сатаны - [27]

— Пять часов не будет поезда? Вы с ума сошли! — воскликнул я.

Он покачал головой, что-то пробормотал и, как мне показалось, указал на здание буфета. Подхватив свои вещи, я поспешил туда, надеясь найти более надежного служащего. Но там никого не оказалось, кроме толстяка в белом фартуке, протиравшего стойку, и… Да, конечно, в углу виднелась фигура того, кого я про себя называл «человек, который кашлял».

Я обратился к повару или официанту — уж не знаю, кем он там был. Но он только покачал головой, заявив, что ничего не знает о поездах, и фактически дал мне от ворот поворот, предупредив, что сейчас закрывается.

— И куда же прикажете мне податься на ночь? — сердито спросил я, хотя, разумеется, этот индивидуум в фартуке никак не мог нести ответственность за ситуацию, в которой я очутился.

Он посоветовал пойти в «Ресторан», тот еще открыт, это в двух шагах отсюда, надо выйти прямо со станции и потом немного пройти направо, туда, где горят огни.

Понятно, что ничего другого мне не оставалось. Я направился к выходу, и в тот же миг молча сидевший в углу незнакомец встал и последовал за мной. Станция, очевидно, засыпала. Проходя мимо носильщика, я спросил его:

— Первый поезд до узловой отходит в…? — и повторил названное им время.

Он кивнул и снова назвал точное время отправления. Я побрел по дороге, освещенной тусклыми фонарями. Вскоре я заметил, что человек, сидевший в буфете, держится всего в нескольких шагах позади. Это меня немного встревожило, и я пару раз украдкой посмотрел назад. Когда я обернулся еще раз, то он исчез, и я решил, что он отправился куда-то в другое место.

«Ресторан» оказался едва ли более приветливым, чем станционный буфет. Здесь тоже царил полумрак, и один или два официанта выглядели полусонными и странно молчаливыми. Но тут нашлась какая-никакая, а печка, и я устроился возле нее за маленьким столиком и заказал кофе, который, как я надеялся, и согреет меня, и прогонит сонливость.

Мне молча подали заказанное. Я выпил кофе и почувствовал себя немного лучше. Однако само это место выглядело таким мрачным и неприветливым, таким необычным и даже таинственным, что мною овладело какое-то раздражение и желание поскорее отсюда уйти. Если эти угрюмые люди не хотят говорить, то и я не стану, совсем по-детски решил я. И, как это ни странно звучит, и в самом деле не проронил ни слова. Думаю, что все-таки уплатил за кофе, хотя и не совсем в этом уверен. Знаю, что не задал вопроса, который следовало бы задать: как называется этот город? А ведь, судя по размерам станции и количеству тусклых фонарей, которые я видел, добираясь до «Ресторана», маленьким он не был. Однако с той ночи и до сей поры я так и сумел его определить и, боюсь, никогда не сумею.

Что-то было не так с кофе? Или что-то было не так со мной? На этот вопрос я тоже не могу ответить. Все, что я помню, — это ощущение расползающейся по телу непреодолимой вялости, умственной, моральной и даже физической. Пока одна часть моего сознания слабо сопротивлялась первому приступу сонливости, что-то, казалось, нашептывало: «Да ну, ерунда! Впереди еще несколько часов. Твои бумаги в сохранности. Если кто-то попробует их взять, ты тут же проснешься».

Туманное понимание того, что вещи стоят на полу у ног, — а саквояж действительно касался моей лодыжки, — необыкновенным образом усыпило мою совесть. Я застыл в оцепенении, сохраняя лишь какие-то смутные остатки сознания и находясь во власти запутанных, хаотичных сновидений, которые не остались в памяти.

Потом я проснулся, причем неожиданно, как бы рывком. Что-то меня разбудило — какой-то звук. Когда он вновь долетел до моих навострившихся ушей, я понял, что временами слышал его и раньше, покуда спал. Это был тот самый необычный кашель!

Я осмотрелся. Да, он был здесь! Всего лишь в двух-трех ярдах от меня, по другую сторону очага, который, о чем я забыл упомянуть как о еще одной особенности этой необыкновенной ночи, представлял собою не привычную для Германии, где я вроде бы находился, печь, а открытый камин с решеткой.

Между тем, когда я засыпал, его, этого человека, здесь не было, я мог бы в этом поклясться.

«Должно быть, он тайком пробрался сюда после меня, — подумал я, — так что, судя по всему, я не мог бы заметить или узнать его, если бы его не выдало квохтание».

Мои опасения вернулись с новой силой, и первым делом, естественно, я подумал о своем ответственном задании. Я нагнулся. Моя накидка и чемодан оказались на месте, а вот саквояж… Саквояжа не было. Да и положение других вещей, как я сразу понял, изменилось: они уже не стояли так близко от меня. Меня охватил ужас. Теряя голову, я огляделся вокруг — и тут мой молчаливый сосед вдруг наклонился в мою сторону. Могу поклясться, что в этот момент у него в руке ничего не было, но точно так же могу поклясться, что, когда заглядывал под маленький круглый столик, за которым сидел, саквояжа не было и там. Однако когда тот человек с легким кудахтаньем, причиной которого, несомненно, стало резкое движение, встал с места, саквояж обнаружился у него в руке!

Он что, фокусник? Ученик всемирно известных иллюзионистов Маскелайна и Кука? Причем даже вернуть мне мою исчезнувшую собственность он ухитрился так ловко, что не позволил рассмотреть свое лицо! Я не видел его тогда — я никогда его так и не увидел!