Заклятие немоты - [3]

Лишенная воспоминаний подвижная оболочка, не более того.

Были ночи, когда он, находясь между сном и бодрствованием, вдруг чувствовал непонятное покалывание, щекочущий зуд в спинном мозге и, неизвестно почему, так напрягал внимание, что волосы становились дыбом. Были дни, когда нечто подобное волнами носилось в воздухе, возбуждая кровь не хуже, чем крепкий эль. Эти странные, хрупкие ощущения длились обычно не более часа, и со временем юноша привык не обращать на них внимания. Они приходили Извне, а значит, из того мира, что был сейчас недоступен.

Но, Господи Боже, этот мир звал его! Иногда звуки Извне достигали его ушей: голоса, серебряный трубный зов в отдалении, выстрелы, тяжелый грохот башмаков, лай собак и — очень, очень часто — стук копыт по граненой, напоминающей звездное небо поверхности черного камня.

Однажды ночью разбуженный найденыш на трясущихся ногах выбрался из комнаты в соседнее помещение склада. Через узкую щель окна, прорубленную в толстой каменной стене, парень увидел круглую красную с золотым луну. Ему даже почудилось на миг, что он видит невероятный летящий силуэт на ее фоне.

Вскоре — слишком скоро, чтобы безымянный юноша мог пожелать этого или хотя бы набраться сил — благодетельница сочла его вполне окрепшим для выполнения несложных работ и, вытряхнув из груды одеял, заставила мести полы, помогать в прачечной и чистить всевозможные инструменты, скопившиеся здесь за многие годы: латунные подсвечники, щипцы для снятия нагара, коробки для свечей, светильники и тому подобные вещи.

Ноги юношу почти не держали, он часто был близок к обмороку. Из-за слабости и недопонимания он работал так медленно, что выводил из терпения Гретхет, которая нередко поколачивала его. Когда это случилось впервые, найденыш застыл на месте, пораженный, в ужасе глядя на нее, и беззвучно зашевелил распухшими губами в попытке выразить слабый протест. Что-то мелькнуло в выражении ее лица, какое-то подобие вины… но тут же она ударила парня снова — еще сильнее.

День следовал за днем, словно череда убогих, серых оборванцев, и юноша свыкся с подсвечниками старухи, ее побоями и вечно недовольным тоном. Только ночами он порой тихо плакал, тоскуя о любви.

Однако пища, сон и тепло постепенно делали свое дело, и он начал набираться сил. Кроме того, пришло большее понимание слов, используемых другими слугами, что жили вместе с ним в темных, мрачных стенах. Он «разговаривал» с бездушной Гретхет на языке универсальных, всем понятных жестов.

— Спрячься, — частенько понукала старуха. — Ты калека, парень. Завернись, чтобы тебя не видели.

Как я попал сюда? — желал он узнать. — Кто я?

Но, сколько ни размышлял, не мог придумать способа получить ответ на свои вопросы, хотя немало других вещей открылось его внимательным глазам и ушам.

Как, например, один из законов здешней жизни.

Однажды найденыш подметал пол прачечной, усыпанный льняными волокнами. В воздухе находилось столько горячего пара, что было не продохнуть. Юноша всего на несколько секунд откинул капюшон с промокнувшей головы, испытав мгновенное облегчение, сделал глубокий вдох — и сразу же тяжелая палка ударила его по плечу. Он молча отскочил, так как не мог вскрикнуть.

— Капюшон на голову! — завопила главная прачка, побагровев, точно спелая слива. — Не смей снимать, понял?

Ношение капюшона было не просто обычаем. Нарушение этого правила приравнивалось к преступлению, каралось побоями и ущемлением в правах. Носить тяжелый капюшон, закрепленный на шее при помощи завязок, внутри комнаты было, похоже, не столь обязательно, как за ее пределами.

Чуть позже Гретхет отвела парня в сторонку и, ткнув пальцем в узкую щель окна, произнесла на своем упрощенном языке, придуманном специально для найденыша:

— Снаружи, снаружи — носи капюшон. Всегда.

Она взяла его за плечи и встряхнула, чтобы подчеркнуть важность сказанного. И чуть не удавила юношу, возясь с завязками его капюшона.

— Старайся туже, — прошипела она. — Вот так.

Изучив поближе свой неказистый, грязного цвета капюшон, юноша обнаружил причину его необычайной тяжести. Между лицевой тканью и подкладкой непонятно зачем была вшита сеть из тонких стальных цепочек, которые прощупывались сквозь материал.

Найденыш продолжал нести свой нелегкий труд среди замкнутого пространства темных коридоров и тесных комнат, все в большей мере познавая обширную, сложную иерархию мира, на низших этажах которого обитал.

Как-то Гретхет послала его за хлебом в одну из кухонь. Лишь только парень вошел в эту прокопченную, ароматную пещеру, какой-то младший дворецкий заметил его и разразился яростным воплем. К тому времени не имеющий имени юноша привык к шумным возгласам негодования, сопровождавшим его появление где бы то ни было, и принимал их как часть собственного образования.

— Убирайся отсюда! — закричал дворецкий, размахивая черпаком. — В кухни — нельзя!

Парня вытолкали взашей, он успел лишь услышать, как захихикали, едва сдерживаясь, судомойки.

— Повар грохнется в обморок прямо в суп, если увидит этого уродца, — сказала одна.

— Это добавит запаха, — откликнулась вторая.

Внешность юноши не позволяла появляться в некоторых людных местах; впрочем, работы хватало и там, где ему находиться разрешали.