Заклятие красных свечей - [11]

Вот дорога сделала очередной поворот, и… Мама невольно вскрикнула.

Дорога была перегорожена завалом из деревьев. Это были исполины, которые росли из земли ни одно столетье. А теперь неведомая, но явно чудовищная, во много раз превосходящая человеческую сила выкорчевала их, и притащила к этому месту.

Стволы были навалены друг на друга. Некоторые ветви были сломаны, а некоторые плотно переплетались. Высотой завал достигал десяти метров, а в верхней его части торчали особенно острые, похожие на колья ветви.

— Да-а, ну бывает, — пролепетал отец, и дрожащей рукой вытер со лба пот, затем он добавил. — Как говорится: умный в гору не пойдёт… так что обойдём этот завал, и продолжим наше путешествие…

И вот они сошли с дороги, и углубились в заросли. А в зарослях была такая густая тень, словно из солнечного дня они сразу попали в поздние сумерки. Приходилось пригибаться под низко нависающими еловыми ветвями, а местами, так и вовсе: ползти на коленях…

А завал всё ещё тянулся — уводил их от дороги.

— Ну ничего-ничего, не волнуйтесь… — дрожащим голосом прошептал отец. — Рано или поздно этот завал кончится. Правда?

И вот они вышли на небольшую полянку, которую со всех сторон плотным кольцом окружали высоченные ели. Миша задрал голову, и высоко-высоко над собой увидел синий кружок неба. И ему показалось, что они находятся на дне глубокого колодца, а как выбраться не знают.

Миша всё ещё смотрел на заветный кругляш неба, когда Таня пронзительно закричала, и сильно вцепилась в его руку. Тогда и Миша увидел…

Еловые ветви раздвинулись. Просто раздвинулись и всё. Нечто невидимое стояло прямо перед ними.

— Господи… господи… господи… — шептала мать.

— Главное, без паники, — бормотал отец, но глаза его расширились, округлились.

Миша стоял, и чувствовал нестерпимый, могильный холод. И при этом было очень душно, и капли пота скатывались по его лицу. И тогда Миша закричал:

— Бежим!

И они побежали. Бежали, не разбирая дороги, пригибаясь под ветвями, перескакивая через корни. Впереди бежали родители, за ними — Миша и Таня. Но в какое-то мгновенье между ними появился ствол дерева. Тут Таня споткнулась, Миша попытался её удержать, но и сам упал.

Когда они поднялись, родителей поблизости не было. Покрытые уродливыми наростами деревья стояли так плотно, что видимость ограничивалась десятью, а самое большее — пятнадцатью шагами. По-прежнему было сумрачно…

Они замерли, попытались не дышать: хотели услышать своих родителей, но услышали только быстрые удары своих сердец.

— Неужели мы здесь одни останемся… нет — быть того не может… — прошептал Миша.

И вот они закричали хором:

— Папа! Мама!

Родители им не ответили, зато поблизости долгим и пронзительным скрипом дало о себе знать дерево… а может и не дерево…

Они хотели ещё раз позвать своих родителей, но так и не решились. А больше всего им хотелось стать невидимыми и ускользнуть из этого проклятого леса.

Так они и стояли, взявшись за руки, и ждали. Напряжение было невыносимым. Но и пошевелиться они не решались: им казалось, что, стоит им один шаг сделать, и невидимое наброситься на них. Им страшно было закрыть глаза, но и просто смотреть на это мрачнейшее сцепление ветвей, которое их окружало, тоже было неимоверно страшно…

И когда одна из ветвей ни с того ни сего вздрогнула, Таня вскрикнула, и из всех сил сжала Мишину руку. Новые и новые капли пота скатывались по лицу мальчика, а он даже и не замечал этого. Не замечал он и того, что губы его трясутся, и он шепчет: «Нет, нет… пожалуйста… не надо…»

А потом та самая ветвь, которая вздрогнула, издала резкий, щёлкающий звук и рухнула на землю. Брат и сестра попятились…

И тут уже многие ветви зашевелились, затрещали. Из уродливых древесных стволов слышался грубый, басистый скрежет. И слышались в этом скрежете мрачнейшие, нечеловеческие голоса. Некая изодранная чёрная тень метнулась над головами ребят, и издала пронзительный вопль.

И вот тогда они развернулись и бросились бежать. Древесные стволы без умолку скрежетали, и вновь и вновь повторяли на своём древнем языке заклятье…

А потом брат и сестра выбежали к исполинскому дереву с чёрным стволом. Из коры выступали искажённые страданием лики. Но даже невозможно было понять, чьи это лики: людей, животных или демонов. Из глубин ствола вздымался беспрерывный, чудовищный стон. А ещё в стволе были трещины, и из трещин этих медленно вытекали густые, чёрные капли. И по запаху Миша и Таня поняли, что — это кровь. Весь ствол был вымазан кровью.

Когда ребята оказались вблизи от дерева, трещины в стволе расширились, и кровь стала вытекать быстрее. И стон усилился…

А потом дерево зашевелилось, и попыталось ухватить Мишу и Таню своими уродливыми, кряжистыми ветвями. Только чудом удалось им спастись…

И вновь они бежали: пригибались под стонущими ветвями, перепрыгивали через дрожащие корни.

А потом измождённая, тяжело дышащая Таня шепнула:

— Братец мой, куда же мы бежим? Ты посмотри: лес становится всё более густым!

— Но…

— Ты только посмотри, какие тёмные и страшные деревья нас окружают. Какая-то сила заманивает нас всё дальше и дальше. Где наши родители?.. Миша, Миша, где же они сейчас?!..