Заклятие даоса - [104]

— Что ты говоришь, хозяин! — воскликнул Гун. — Ты был добр к нам, и мы всегда чувствовали твою заботу, поэтому нынче, в минуту смертельной опасности, мы останемся подле тебя! Не равняй нас с Цянем! Мы тебя не предадим!

— И все ж я повторяю, Конопляный Склон стал гиблым местом. Когда придут солдаты, отступать будет поздно. Вы сами знаете, что государственное дело — дело особое и пощады от властей не жди, как нечего ее ждать от тигра или удава. В общем, лучше вовремя схорониться. Может быть, Небо смилостивится, сохранит нить нашего рода, и мои потомки останутся здесь. Иначе, куда деться моей душе после моей смерти?.. — На глазах Вана навернулись слезы. Гун и другие воины, склонив головы, стояли в скорбном молчании. Ван Шисюн заплакал.

— Медлить нельзя! Утром сюда нагрянут государевы солдаты. Вы можете спрятаться на озере Небесная Пустошь. Там живет несколько семей рыбаков, на которых можно положиться.

Ван Гэ достал золото и жемчуг. Половину драгоценностей он сразу же отдал двум Дунам. Он велел им сменить фамилию и, переодевшись торговцами, идти в Линьань и рассказывать повсюду, что Ван Гэ не мыслил мятежа, а что его довел до бунта уездный Хэ. Словом, они должны объяснить людям, как произошла досадная несправедливость. Вторую половину драгоценностей Ван передал Гуну и попросил его укрыть трехлетнего внука в волости Уцзюнь.

— Начальство, конечно, решит, что я подамся на север, дабы связаться с врагами. Вряд ли им придет мысль, что я затаюсь где-то поблизости… А когда шум позатихнет, направляйтесь в Суйаньский уезд, что под Яньчжоу — к моему старшему брату Ван Шичжуну. Он вас приютит.

Оставались иноходцы, которых Ван решил подарить друзьям, но Гун от них отказался.

— Масти они необычной, их сразу приметят. На них далеко не уедешь!

— Чужим я тоже их не оставлю! — вскричал Ван и, подняв меч, зарубил любимых коней. Во многих местах поместья запылали костры, пламя взметнулось к самому небу. Освещенные багровыми отблесками, Ван Гэ и его друзья расстались, смахивая слезы, выступившие на глазах. Жена Шисюна, узнав о решении свекра увести мальчика, оглашая воздух рыданиями, бросилась в огонь. Да! Если бы в свое время Ван внял словам невестки, вряд ли он пережил бы такой страшный день. Правильно говорится в стихах:

Лекарство полезное

     всегда горчит.

Правдивая речь

     всегда огорчит.

Есть жены на свете —

     помни о том! —

Что превосходят

     мужчину умом.

Как бы ни каялся и ни убивался сейчас Ван Гэ, помочь было ничему уже нельзя!

Когда небо посветлело, он велел своей дворне расходиться, кто куда хочет, а сам с женой и сыном, слугой Лю Цином и еще тридцатью верными людьми направился к озеру Небесная Пустошь, что в уезде Ванцзян. На берегу стояли пять рыбацких баркасов, в которых беглецы поплыли к камышовым зарослям, где намеревались укрыться.

Здесь наша история вновь разделяется на две части, и сейчас мы расскажем об аньцинском правителе области Ли. Бумага из Сусуна привела его в смятение. Составив срочный доклад начальству, он отправил в уезд приказ собрать войска против мятежника. Военный инспектор области Цзянхуай в бумаге, представленной трону, еще больше раздул события. Вскоре Сын Неба повелел Тайному Совету дать распоряжение местному командующему гарнизоном немедля двинуть войска всех ближних волостей против мятежников, захватить бунтарей и уничтожить. Под началом Лю Гуанцзу набралась большая армия из четырех или пяти тысяч солдат. Командующему было уже известно, что Ван Гэ сжег свое поместье и подался в плавни, поэтому он приказал воинам сесть в лодки и преследовать противника по воде, а отряду из Пинцзяна велел перерезать дорогу и преградить путь мятежников к отступлению.

Надо сказать, что командиры государевых войск, понаслышавшись о беспримерной отваге Ван Гэ и храбрости его многочисленных сподвижников, боялись встречи с ним и не отважились углубляться в плавни. Те, что командовали войсками на суше, остановились возле Ванцзяна, а те, кому было велено преследовать врага в лодках, кружили вдоль залива у самого берега. Солдаты занялись грабежом и тратили попусту казенный провиант. Так прошло больше двадцати дней. На озере по-прежнему было тихо.

Среди государевых солдат нашлись смельчаки, которые на легких и быстрых лодках подплывали к плавням, надеясь получше разведать обстановку. Они видели вдалеке, в зарослях тростника, неисчислимые огни и слышали гул барабанов и гонгов, но приближаться не решались.

Прошло еще несколько дней, и лазутчики донесли, что огни на озере потухли, а звуков не слышно. Командиры приказали вывести суда из залива. Многочисленные лодки с развевающимися стягами, под гром барабанов и гонгов и воинственные крики солдат поплыли к середине озера. Однако никаких судов противника они там не увидели, даже рыбацкие баркасы и те пропали неизвестно куда. Солдаты осмотрели камыши, в которых недавно горели огни, и не увидели ни души. Стояли лишь несколько обуглившихся и развалившихся баркасов, а возле них громоздились кучи стружек и соломы. По мелководью бродили едва двигавшиеся от голода козы. К ногам животных были привязаны большие барабаны, издававшие громкие звуки от ударов козьих копыт. Огонь поднимался от стружек и сухостоя, подожженных заранее. Значит, Ван Гэ давным-давно ушел с озера и подался по реке на восток. Командиры государевых войск, встревоженные тем, что они упустили преступника, устремились за ним в погоню. Приблизившись к устью, они заметили пять рыбацких баркасов, в которых сразу же признали те, что стояли на озере. На палубе одного из них виднелась фигура человека. Когда суда сблизились, солдаты перепрыгнули на борт и, схватив незнакомца, потащили его к своему начальству.