Заклинатели - [47]

– Они же его затопчут! Кастер, Лорио, отзовите их как-нибудь!

– Как? Ты сама видела, на имена они не откликаются. Есть, правда, один способ…

Лорио взял ещё моркови из ящика, наломал её короткими брусками и разбросал по земле. Альпаки тут же переключили своё внимание с Рича на разбросанную морковь и принялись как ни в чём не бывало собирать овощи с земли. Рич облегчённо выдохнул.

– Спасибо. Я уж думал, и правда затопчут.

– Нелепая была бы смерть, – покачал головой Кастер и повернулся к Алиде. – Ну что, твоя миссия «поздоровайся-с-глупым-копытным» завершена?

– Да уж, – буркнула Алида. – Мне казалось, они сообразительнее и милее. Кажется, в моей жизни стало ещё одним разочарованием больше.

– На вот, вытрись, – Кастер протянул Ричу лист лопуха, когда они вышли из загона. – Хорошо, что не в волосы попали. Отмывался бы долго.

Рич покраснел и стал вытирать рубашку лопухом. Алида подобрала Мурмяуза, который успел задремать, пригревшись на солнышке, и бросила последний печальный взгляд на Липучку.

– Они больше похожи на людей, чем мне казалось, – изрекла вдруг Алида. – Забывают тебя, а потом ещё и плюются, если у тебя нет морковки для них. Ладно. Спасибо, Кастер. До свидания, Лорио. Рич, пойдём, кажется, Вольфзунд будет в ярости, если мы потратим впустую ещё хотя бы час.

Ричмольд мрачно кивнул, всё ещё протирая рубашку. Теперь на воротнике красовался зелёный след от сока лопуха. Алида вздохнула и покачала головой.

* * *

В ту ночь Алиде снились птицы, те самые, которых она всегда кормила дома, в своём саду. Она обрадовалась, будто встретилась со старыми друзьями.

По удивительному стечению обстоятельств, которое так часто случается во снах, в кармане у неё оказалась горстка пшена. Алида вытянула ладонь с пшеном, и руку облепили синицы, чечётки и корольки.

Мягкие невесомые птичьи тела приятно щекотали ладонь, зато коготки птах больно впивались в кожу. Алида поморщилась: боль чувствовалась даже сквозь сон.

Одна из синиц клюнула травницу в ладонь. Алида вскрикнула, но не отдёрнула руку.

– Осторожней! Больно ведь.

Но синица не остановилась. Она клюнула снова в то же место, а потом ещё и ещё, и остальные птицы тоже стали терзать мягкую плоть острыми клювами.

Алида проснулась от собственного крика и забила руками, прогоняя обозлившихся птиц.

– Успокойся!

Кто-то сжал её плечи, и Алида только сейчас поняла, что с воплями колотила безвинное одеяло. Она резко повернула голову и в полутьме увидела Ричмольда, который присел на её кровать. Мурмяуз так же безмятежно посапывал у неё в ногах, его-то точно никогда не мучили кошмары.

– Чего ты кричишь? Приснилось что?

Алида поднесла ладони к лицу. В неверном лунном свете она разглядела, что кожа была чистой и целой, без единой царапины. Боли тоже не было. Алида всхлипнула.

– Такая страшная ерунда приснилась… Ох. Прости, что разбудила.

Рич улыбнулся и осторожно погладил её по плечу.

– Ничего. Я испугался, что что-то действительно случилось. Сны – это не страшно. Но если хочешь, я посижу с тобой, пока ты снова не уснёшь.

Алиде до сих пор было не по себе из-за странного кошмара, и она была рада, что Рич сам предложил это.

– Пожалуй, да. Если не сложно.

– Чего уж тут сложного, – по-доброму буркнул Рич.

Алида порадовалась, что в темноте не было заметно, как зарумянились её щёки.

Она опустила голову на подушку и стала тихо рассказывать Ричмольду об этих самых птицах, что каждое утро ждали её в саду бабушкиного дома. Рич внимательно слушал о синицах и щеглах, о зябликах и корольках, о поползнях и чечевицах. Потом и Рич вспомнил какие-то приятные мелочи из прошлой спокойной жизни, и, сами того не замечая, они проболтали обо всякой ерунде до самого утра, а на заре собрались и отправились дальше, попрощавшись с гостеприимными древунами.

* * *

Кемара прислушивалась к голосам за стенкой, но, как назло, в кабаке говорили тихо, и она ничего не могла разобрать. Пальцы бездумно порхали над крохотным платьем, проделывая изящные стежки. На столе лежали только что отшлифованные детали будущих кукол, выкройки для одежды, парики из козьей шерсти и застывающие фарфоровые заготовки. Кемара печально осмотрела результаты своих трудов. Что в них толку? Пустые безделки, даром что хоть как-то занимали её время, отвлекая от тяжёлых дум.

Вольфзунд приказал ей ждать, а сколько – неизвестно. Кемара была уверена, что её талант кукольницы – едва ли не самое ценное, что есть у Владыки. Если бы он позволил ей развивать дар, научил колдовать, то она смогла бы управлять не только простыми людьми, но и колдунами и даже альюдами! Но вместо того, чтобы позволить ей оттачивать мастерство, он приказал ей сидеть в лавке, рассматривать посетителей да слушать вполуха, что творится в кабаке за стенкой.

Иголка соскользнула и больно кольнула палец. На коже тут же взбухла багровая капля. Кемара выругалась сквозь зубы и сунула палец в рот. Недошитое платье осенним листком опустилось на пол, беспомощно разметав рукава, как крылья.

Кемара встала и подошла к окну. С самого утра лил дождь, унылый, медленный, не прекращающийся ни на миг. По стеклу стекали капли, и город за окном казался размытым, как незаконченный акварельный этюд. Прохожих не было, в лавку никто не заходил и не любовался куклами на витринах. У Кемары заныло в груди: так тоскливо ей давно не было. Она чувствовала себя ненужной, незаслуженно оставленной, забытой всеми. Последний раз взглянув на безлюдную улицу, она решительно подошла к шкафу и сняла с полки куклу-ключницу.