Заклинатель змей - [24]

Она!

"Рассказ длинноват, — подумал Омар снисходительно, — но точен и красочен. Ему бы, этому Али Джафару, к его ясному природному уму — да образованность! Настоящую, высокую образованность, какой, например, обладает шейх Назир. А не ту ущербную, ложную, которой кичится жалкий обыватель".

— И друга возьми с собой, — говорит девушка. — Найдется и для него утеха.

Небольшой глинобитный дом на отшибе. Здесь уже все готово: жаркое, сласти, вино. Девушка обнимает, — какие длинные острые ногти! — жарко целует гостя, и он совсем теряет голову.

— Ты пока отдыхай, пей вино, — говорит ему девушка, широкие бедра которой едва проходят в дверь, а талия столь тонка, что может уместиться в двух его сомкнутых ладонях, — а я сбегаю за подругой.

Слава богу, у него был острый слух. Она шепчет в прихожей его приятелю:

— Постарайся, братец, крепко его напоить, снять кинжал. Вернусь с сестрицей — зарежем, попируем. Он свеж, хорошо упитан, мясо, наверное, очень вкусное, нежное!

Он услыхал, как она облизнулась. Вот тебе на! Куда его занесло? Парень сразу отрезвел, вскочил, кинулся в прихожую, размахивая кинжалом.

— Куда ты? — кричит приятель каким-то чужим, изменившимся голосом.

— Милый, останься! — стонет красотка.

— Прочь! — Юноша выскочил в темноту и побежал на огонек в глубь селения, чтобы найти там пристанище. Видит, у одной калитки стоит приятного вида старуха с фонарем в руках.

— Что с тобою, сын мой?

— Спрячь меня скорее, мать!

Она поспешно завела его во двор, усадила на коврик под развесистой шелковицей. Кликнула старика. Несчастный рассказал им о своих приключениях.

— Глупый, — вздохнул старик жалеючи. — Эта девка — ведьма, гуль-людоед, и приятель твой — ее брат, тоже оборотень. Острый слух тебя спас. Ложись, отдыхай. Здесь никто тебя не тронет. Утром отведу домой.

Гость, успокоившись, задремал. И вдруг сквозь дремоту слышит их разговор на террасе:

— Не надо спешить. Спугнем. Пусть уснет покрепче, тогда и займемся. Нож готов?

— Ox, давно я не ела человечины.

Где уж тут спать! Он дождался, когда они уйдут в жилье, перелез через ограду — и бросился в степь. Нагоняет его на дороге всадник:

— От гулей бежишь? Проклятое селение! Я сам едва уве рнулся. Садись скорей на лошадь за моей спиной, довезу до городских ворот. Не дай бог, они всей гурьбою кинутся в погоню.

Горожанин, пообещав ему денег, уселся на лошадь. Всадник пустил ее вскачь, съехал с дороги — и во весь дух помчался по сухой степной траве к далекому костру.

— Куда везешь? — кричит испуганный парень.

— Молчи! — злобно шипит таинственный всадник и поворачивает к нему черное лицо с желтыми горящими глазами. — Удрать вздумал от нас? Нет уж, хочешь не хочешь, мы тебя этой ночью зажарим. Золото нам ни к чему. — И обхватывает его волосатой рукой…

И обратился юноша с тайной мыслью к богу: "Избавь от злого духа!" — и всадил свой кинжал черному всаднику в спину. Всадил и спрыгнул. Повалил зловонный дым, запахло серой. Конь и всадник с диким воем исчезли в ночной темноте.

Только к рассвету, усталый, истерзанный, с сокрушенным сердцем, достиг наш искатель приключений городских ворот. Оказалось, он поседел за эту ночь. Больше он не ходил на свидания с незнакомыми красивыми девицами. Каково, э?..

Омар не выносил рассказов о сверхъестественном. Немало он настрадался в детских снах от черных, мохнатых, красноротых чертей, лезших ночами в окна и двери. Они отравили ему радость детства. Может, именно из-за нелепых басен об адских муках и бесах и охладел он столь рано к так называемой истинной вере.

— Как жить на свете, — сказал Омар с дрожью в голосе, — если видеть во всех встречных: красивых девушках, приятелях, сердобольных соседях, путниках на дороге — людоедов-гулей?

— Во всех встречных не надо их видеть, — молвил Али Джафар. — Но остерегаться — надо. Следует помнить: один из десяти или даже из трех — непременно мерзкий оборотень, гуль-людоед.

— Ну, ты скажешь! Может, ты тоже — гуль?

— Я? Эх! Будь я гулем… знал бы, кого сожрать.

— Уж не меня ли? — проворчал кто-то в темноте у открытого входа.

— А, Юнус, — хмуро кивнул Али Джафар. — Входи, садись.

В каморку ввалился, сразу стеснив двух приятелей, усатый, широкий и плоский, точно надгробная плита, человек с желтым опухшим лицом, с висячими мешками под глазами. Похоже, наркоман, заядлый курильщик хашиша.

— Почему так поздно жжешь светильник, — хозяйского масла не жалко? Я доложу господину. А ты кто такой? — набросился он на Омара.

— Приезжий.

— Откуда? Почему здесь?

"Ну, началось, — с тоскою подумал Омар. — Почем в Нишапуре ослиные уши, почем в Нишапуре собачий хвост…" Нет, о ценах Юнус не стал его расспрашивать. Его занимала личность самого Омара: как зовут, чей он сын, богат ли родитель, что знает приезжий, что умеет, зачем он прибыл в Самарканд.

— Если б сей муж, — с усмешкой сказал молодой нишапурец Али Джафару, — обратил все свое неисчерпаемое любопытство на приобретение полезных знаний, он стал бы самым ученым человеком в Мавераннахре.

— Может, ты совершил в Нишапуре какое-нибудь страшное преступление, из-за которого тебе пришлось бежать? — продолжал дознание подозрительный усач.