Заклинатель костей - [12]

При мысли о том, что теперь мне удастся два-три часа пробыть вне дома, меня охватывает такое облегчение, что я сразу же начинаю чувствовать себя виноватой.

– Конечно, – отвечаю я. Матушка пишет список того, что ей понадобится, на листке бумаги и протягивает его мне.

– Если тебя начнут расспрашивать, отвечай туманно, – наставляет она. – И передай Эйми привет от меня.

Не успеваю я дойти до входной двери, как она отпирает ларец и снова берет в руки свой гримуар. Не понимаю, зачем она вообще его запирала.

* * *

Костница находится на окраине города рядом с Лесом Мертвых. Смрад доносится до меня задолго до того, как лес показывается впереди. Ступив на уходящий вверх склон холма, я закрываю нос рукой, но это не помогает – я все равно чую вонь разложения, от которой у меня начинается дурнота.

В лесу полно деревьев, на стволах которых аккуратно вырезаны имена и даты рождений и смертей, а также памятные надписи. С ветвей некоторых свисают джутовые мешки, в которых лежат останки умерших, находящиеся на различных стадиях разложения. Это первый этап подготовки костей – плоть должна сгнить, прежде чем с ними можно будет работать дальше, дабы семья покойного смогла их использовать. Под каждым занятым деревом лежат букеты цветов, безделушки и записки, принесенные скорбящими членами семьи.

Под нашим же семейным деревом ничего нет. Не так давно на нем висели останки моего отца, а до того – останки бабушки, но теперь лютики и голубые колокольчики, лежавшие у его подножия, убраны, а его ветви ничем не обременены. Я провожу рукой по шершавой коре и касаюсь вырезанных на ней имен людей, которых я любила. А затем прижимаюсь к стволу лбом.

Что бы о минувшем доведывании сказала бабуля? Она всегда полагала, что я стану Заклинательницей Костей, и, когда я была маленькой, я надеялась, что так оно и будет. Но потом все изменилось, и мне расхотелось заниматься магией. Как жаль, что я не могу поговорить с бабушкой – мне бы так хотелось побеседовать с ней еще хотя бы раз. Я вспоминаю последние несколько месяцев ее жизни – незадолго до своей кончины она начала видеть то, чего не было, страдать от ночных кошмаров и терять связь с реальностью, потому что была стара. А в самом конце… я трясу головой, стараясь избавиться от тяжелых мыслей. У меня нет времени предаваться горю. Только не сейчас.

Костница находится на другом краю леса в небольшой каменной постройке, увитой плющом. Я толкаю дверь и вижу Эйми, которая сидит за прилавком и работает, разложив перед собою кости и различные инструменты: щеточки, маленькие ложечки, скребки. Ее смоляные волосы падают на лицо. Доведывание показало, что ей надлежит стать обработчицей костей. Этот род занятий не относится к числу тех, для которых требуется магия костей, но люди чтят его ничуть не меньше.

Эйми поднимает глаза и расплывается в улыбке.

– Какой приятный сюрприз, – говорит она и, выйдя из-за прилавка, обнимает меня.

– Как идет твоя учеба? – спрашиваю я.

Она тут же переводит взгляд на мэтра Оскара, который поднимает руку, не произнося ни слова и не отрывая взгляда от кости, которую он чистит небольшой щеткой. Похоже, таким образом он дает Эйми разрешение сделать перерыв.

– Хорошо, – отвечает она. – Но мне нужно столько всего выучить – ведь существует такое множество способов обработки и приготовления костей в зависимости от того, кому они нужны и для чего будут применяться. Боюсь, все их мне никогда не запомнить.

– Полно, конечно же, ты сумеешь их запомнить, – возражаю я.

Мы с Эйми садимся на длинную скамью, стоящую у дальней стены. Нас со всех сторон окружают кости – они разложены на прилавке, вымачиваются в заполненных прозрачной жидкостью стеклянных сосудах, сушатся на полках после того, как на них красками нанесли такие же метки, какие имелись на телах покойных. В центре комнаты расставлены столы, на которых лежат открытые книги и стопки бумаги. Все это в очередной раз напоминает мне, почему готовые кости так дорого стоят. Ведь для того, чтобы их можно было использовать, нужно вложить столько средств – начиная от выплаты жалованья смотрителю Леса Мертвых и обработчикам костей, которые очищают их и готовят, до затрат и вознаграждения торговцев, которые привозят редкие и ценные зелья как из дальних уголков страны, так и из чужеземных краев.

– А ты уже начала работать домашним учителем? – спрашивает Эйми.

Я качаю головой.

– Нет еще, но скоро начну. Одра и ее сын сейчас отдыхают на островах. Я смогу начать, когда они вернутся. – Я протягиваю Эйми листок бумаги, стараясь не смотреть ей в глаза. – Матушке нужно то, что перечислено в этом списке, для какой-то ее работы.

И сразу же начинаю испытывать чувство вины. Эйми единственный человек, который знает все мои секреты, которому ведомо происхождение каждой из проступивших на моем теле меток. Например, розового полумесяца, который появился на моем левом бедре после того, как порыв ветра задрал юбку мне на голову во время игры в Пленника Мертвеца, – остальные дети еще несколько недель дразнили меня из-за оголившегося зада. Или метки на задней стороне моего правого колена – оранжевых языков пламени, которые выступили после самого страшного случая в моей жизни.