Заклинатель - [56]
Теперь нахмурился Деодонат:
— Ах, развлечение, значит? Стоять и глазеть на зверюшек, которые заперты в клетки, потому только, что существа по одну сторону решетки считаются нормальными, а по другую сторону — отвратительными?
— Что ж, надо признать, если рассуждать таким образом, ситуация кажется менее приемлемой, это бесспорно. — Алуф попытался сменить тему разговора. — А что скажете о Заклинателе Костей?
Но Деодонат не желал отвлекаться.
— Ба! — воскликнул он, — Шарлатанство, и только! Впрочем, нельзя не признать, он настоящий виртуоз, этот Бенедикт Пантагус. Ну а Чудище? Неужели оно не заслуживает сочувствия?
В этот самый момент Алуф наткнулся на необычайно крупную шишку, и когда он на нее надавил, Змежаб издал такой вопль, что разбудил бы и мертвого. Он взревел, словно раненое животное, и буквально взлетел со своего кресла. У Алуфа сжалось сердце.
— Мистер Змежаб, — пробормотал он, пятясь к дальней стене, — прошу, примите мои глубочайшие извинения! Весьма необычная шишка, она наверняка что-то значит!
— Ой… как… же… больно! — прорычал Деодонат сквозь сжатые зубы, вновь опускаясь в кресло. — Будь уж так добр, больше не трогай эту шишку.
— Конечно-конечно, разумеется! — засуетился Алуф. — То, что у вас такая крупная шишка именно в таком месте, указывает, что вы необыкновенно чутки к людям.
— Ха! — Змежаб аж фыркнул. К этому моменту он был уже решительно не в духе. — Чуток к людям? Это я-то? Как нелепо устроен мир! Ведь в нем нет ни одной человеческой души, которая отнеслась бы чутко ко мне! Знаешь, как меня называли в детстве?
— Нет, — честно признался Алуф, от души желая лишь одного: поскорее убраться из этого омерзительного места и поскорее вернуться к миссис Сытвуд.
— Меня называли Жабенком.
— Почему?
— А ты как думаешь, идиот? Потому что я похож на жабу!
— Что ж, возможно, нужно просто, чтобы вас поцеловали, — предположил Алуф, — например, какая-нибудь принцесса.
От страха мысли его смешались, как яйца в омлете у миссис Сытвуд. В ответ на эти слова Деодонат излил на него весь свой сарказм:
— Позвольте полюбопытствовать, мистер Заболткинс, где вы найдете такую принцессу, которая согласилась бы поцеловать мне подобного? — Он вскочил с кресла, снял свечу с настенного канделябра и поднял ее высоко над головой.
Алуф сглотнул и отступил назад. Никогда еще в жизни ему не приходилось видеть ничего ужаснее перекошенной физиономии Деодоната Змежаба.
— Клянусь Юпитером и всеми богами Олимпа! — патетически воскликнул он. — Да вам повезло даже меньше, чем Прожорному Чудищу!
— Аааарррр! — взревел Деодонат, и Алуф почувствовал на щеках брызги слюны. — Убирайся отсюда, ты… ах ты жалкий шарлатан! Может, я и урод, но не дурак! Ты не говоришь людям правду о будущем, если эта правда колет глаза!
Уговаривать Алуфа не пришлось. Он одним прыжком пересек комнату, распахнул дверь и выскользнул в коридор. Прыгая через три ступеньки, он слышал, как сверху вдогонку ему летят вопли Деодоната, крики и топанье по скрипучему полу. Змежаб из окна проследил, как Алуф бежал прочь от дома. Затем он выдвинул ящик письменного стола, достал складное зеркало и раскрыл его. Медленно он поднес его к самому лицу и посмотрел. Через пару секунд зеркало полетело на пол, где разбилось на сотню осколков.
— Ну и дурак же я! — выругал он сам себя.
Взгляд Деодоната задержался на двух листках бумаги, лежавших на столе. Он швырнул их в огонь. Затем сел, достал из ящика чистый листок и принялся писать. Перо старательно скрипело, то и дело прорывая бумагу, а Змежаб неустанно бормотал и лопотал что-то себе под нос. Наконец он свернул лист трубочкой, обвязал бечевкой и позвонил. Как только мальчик забрал статью, Деодонат, завернувшись в плащ, обмотав шею шарфом и нахлобучив шапку, вышел на улицу и исчез в ночной тьме.
ГЛАВА 34
Под личиной
По обледенелым мостовым они шли в сторону мастерской мистера Гофридуса. По пути Пин со всеми подробностями поведал Юноне о том, что видел и слышал в гостях у Алуфа; глаза у девушки то и дело расширялись от удивления.
— И Алуф собирается рассказать об этом Коггли сегодня же вечером, — закончил Пин.
— Между прочим, самому Коггли не помешал бы удар огниво-тростью, — рассмеялась Юнона. — Но как это поможет отыскать Серебряное Яблоко?
— Ну, — стал объяснять Пин, — я много об этом думал. Если нам удастся выяснить, кто успел купить эти самые трости, можно будет выследить и убийцу.
Юнона удивленно подняла брови:
— Интересно, и как мы это сделаем?
— Мы могли бы обратиться в редакцию «Ведомостей», — предложил мальчик, — и спросить у них, кто дал объявление.
Юнона отнеслась к этой идее скептически:
— А что, если убийца купил трость не по объявлению в газете, а у кого-нибудь с рук? Или вообще… — Она секунду поколебалась, прежде чем продолжить: — Или Алуф и есть убийца!
Пин рассмеялся и покачал головой:
— Нет, он явно слишком высокий!
Они свернули в Скорбный переулок. Юнона замедлила шаг и потянула мальчика за рукав:
— А ты уверен, что мистера Гофридуса сейчас нет?
— Совершенно уверен, — подтвердил Пин. — Сегодня вечером там никого не будет, только мертвец! — Однако, прежде чем отпереть дверь своим ключом, Пин внимательно посмотрел на окно мастерской.
