Заклинатель - [52]

— Проклятье!

И любой другой на месте Пина воскликнул бы то же самое, ибо прямо перед ним, на полке, висевшей напротив двери, стояли, отчаянно улыбаясь, аккуратно выстроенные по размеру, по возрастающей справа налево, двадцать два человеческих черепа.

ГЛАВА 31 Странная коллекция

— Прошу тебя, — сказал Алуф, сверкнув светло-голубыми глазами, — проходи и закрывай дверь!

Пин закрыл, не отрывая при этом глаз от жутковатой выставки. Держать в своем жилище один череп — это еще куда ни шло, но целых двадцать два (Пин пересчитал дважды) — это же просто…

— Фантастика! — выдохнул он.

Алуф улыбнулся — немного растерянной, но явно довольной улыбкой.

— Эта коллекция совершенно уникальна, — сказал он, беря в руки череп из середины шеренги. Положив его на ладонь левой руки, Алуф пробежался кончиками пальцев правой по гладкой желтеющей костяной поверхности.

— А где вы их взяли? — беспокойно поинтересовался Пин.

— О, милый мой мальчик, — поспешно ответил Алуф, — можешь не волноваться. Поверь мне, ни один из них не был добыт ценой преступления. Я беру их в Школе анатомии и хирургии — знаешь, на берегу реки? Разумеется, когда они там уже не нужны.

— Кому не нужны?

— Хирургам, — объяснил Алуф.

— То есть вы забираете черепа после вскрытия трупов?

— Ну да, — беззаботно ответил Алуф, словно речь шла о сущей ерунде. — Конечно, лишь в тех случаях, когда вскрытию не подвергалась голова. Поврежденные черепа мне не нужны. Хирурги используют тело — для медицинских исследований, например, или в учебных целях, или не знаю для чего там еще — и затем выбрасывают. И вот один знакомый отдает мне черепа. Конечно, прокипятив предварительно, чтобы очистить от мяса.

— Вы знаете, кем были эти люди?

— Преступниками — все до одного, — непринужденно пояснил Алуф. — Казнены на Висельном Углу или умерли сами в застенках Железной Клети.

— А, ну ясно, — протянул Пин.

Действительно, весь город знал, что Школе анатомии и хирургии разрешается использовать тела преступников: на трупах хирурги демонстрируют свое мастерство (или отсутствие оного), а студенты тренируются.

Охваченный любопытством, мальчик подошел и легонько прикоснулся к одному из черепов.

— А вам-то они зачем? — спросил он.

— Как зачем? — удивился Алуф, — Ты же знаешь, я работаю в научной области, которая именуется краниальной топографией. Я изучил каждый дюйм поверхности этих черепов. Проверь, если хочешь.

Пин усмехнулся:

— Ладно. Закройте глаза.

Алуф повиновался. Мальчик снял с полки один из черепов и положил Алуфу на ладонь. Тот, ощупав гладкую костяную поверхность, почти сразу же объявил, что этот череп — седьмой слева. Пин подтвердил: так и было. Этот трюк они проделали еще раза четыре — все с тем же результатом.

— Потрясающе! — сказал Пин, и Алуф отвесил изящный поклон.

— А это что значит? — спросил мальчик, снимая с полки последний в ряду, самый крупный череп. Поверхность его была черными чернилами разделена на неравные области, из коих каждая была помечена буквой.

— Ах, это, — улыбнулся Алуф. — Видишь ли, каждая буква отмечает местоположение той или иной черты человеческого характера. Потрогай вот. — И он вручил череп Пину.

Мальчик провел кончиками пальцев по области, помеченной буквой Д.

— А теперь здесь. — И Алуф протянул ему другой череп.

— Ничего себе! — удивленно воскликнул Пин. — На одном выступ гораздо больше, чем на другом. А что значит эта буква? — спросил он, указывая на X.

— Неистовство, — отвечал Алуф. — Говоря общедоступным языком, без лишних терминов, эта особенность позволяет заключить, что обладатель черепа был весьма вспыльчив.

— Может быть, из-за этого он и нажил себе неприятности, — предположил Пин.

— Именно, — подтвердил Алуф. — Понимаешь, я хочу собрать такую коллекцию, которая позволила бы продемонстрировать все существующие разновидности человеческих черепов. Знаю, кое-кто посмеивается надо мной, и, конечно же, я пользуюсь глупостью богачей…

— Лишь настолько, насколько они того заслуживают, — с чувством возразил Пин.

Алуф принял это изъявление преданности с благосклонной улыбкой и продолжил:

— Но я зарабатываю этим свой хлеб и не намерен просить прощения. К тому же, надо сказать, у этого ремесла есть и другая сторона — куда более важная и серьезная. Представь, что будет, если я смогу распознать природные склонности человека еще в самом юном возрасте, — ведь тогда можно будет спасти людей от них самих! — Взгляд Алуфа затуманился, и в этот миг он предстал перед Пином совсем в новом свете.

— Хотите сказать, что, если узнать заранее о плохих склонностях, человека можно успеть изменить?

Алуф мечтательно улыбнулся:

— Думаю, да.

Пин обвел шеренгу черепов внимательным и тяжелым взглядом:

— Вам известно, какие преступления эти люди совершили?

— Увы, нет, — вздохнул Алуф. — Если бы знать — представляешь, как было бы интересно! Можно было бы проверить, насколько форма черепа соответствует совершенному преступлению! Впрочем, я позвал тебя сюда не о черепах говорить. — Он аккуратно вернул их на полку, а затем слегка развернул — так, чтобы все они смотрели в одну сторону. — Вот что я хотел тебе показать.

Он положил на стол клочок бумаги и аккуратно расправил его. На клочке был напечатан некий текст — с использованием нескольких разных шрифтов, а кое-какие слова еще и выделены жирным. А под текстом — маленькое, но очень детальное изображение.