Заклинатель джиннов - [28]

Спокойное место штат Вайоминг, особенно та его часть, где разводят свиней. По-моему, даже спутники ее огибают, а если какой и залетит, то не из тех, что палят по Луне. Кстати, с этой пальбой никак не могли разобраться: специалисты НАСА клялись, что не нашли ошибок в своих программах, а физики из Ливермора и Беркли долбали их в хвост и гриву, утверждая, что разрядиться спонтанно лазер никак не мог. В конце января к проблеме подключились «зеленые» – под тем предлогом, что хватит, мол, вертеть дырки в земной атмосфере и переводить зазря кислород. Демарш их показался мне нелепым – ведь спутники висят в сотне миль над земной поверхностью, где нет ни атмосферы, ни кислорода. Меж тем загадочные события продолжались. Просматривая «Amazing News», я только руками разводил да косился на Белладонну – вдруг она заговорит. Что не исключалось; если антенны радиотелескопов вращаются сами собой, а космический зонд, не достигнув Венеры, меняет курс, то могут произойти любые чудеса. Белладонна, впрочем, не говорила, а лишь мяукала (зато вполне членораздельно), но иных чудес и диковинок в мире все прибавлялось и прибавлялось. Были среди них утечки энергии и жалобы на странные шутки коммуникационных систем, компьютерных и телефонных: люди звонили друзьям и родичам, раз за разом попадая в штаб-квартиру ЦРУ или в Английский банк. Телефон, разумеется, ненадежное средство связи, но про оптоволоконные линии я бы этого не сказал. На них, словно Земля на трех китах, стоит Глобальная Система, и если сервера[18] исправны, то всякое сообщение дойдет куда положено.

Как утверждалось в «Amazing News», сервера были исправны, но некий молодой японец, желавший поболтать с невестой в Иокогаме, трижды соединялся с Пентагоном. Весьма поразительный факт! С другой стороны, где же ему место, как не в «Amazing News»? А место факта в системе информации – его важнейшая характеристика; какое место, такое и доверие.

И я, поудивлявшись и поахав, прикладывал компресс к своим синякам и шел спать. И снилось мне, как дергается в развеселой пляске решетчатая чаша телескопа, как венери-анский зонд поворачивает к Магеллановым Облакам и как я пытаюсь связаться с Бобом Рэнсомом, но вместо Биг Виски на проводе Иокогама, а вместо Боба – девушка того молодого японца, и я говорю с ней на каком-то странном языке, не русском, не английском, а похожем на древний фортран. Утром я вставал, кормил Белладонну и ложился на заданный курс – неизменный, как положено для больших кораблей. От дома до института, от кандидатской до докторской, от стула научного сотрудника до кресла завкафедрой…

Так и текли мои серые будни, овеянные ветрами да метелями, согретые визитами друзей, слегка подкрашенные зимними пейзажами, той неброской акварельной красотой, какую являет неравнодушному взгляду заснеженный город.

Но мне было этого мало. Что-то творилось со мной; пустынные воды моей жизни остывали, покрывались льдом, и я барахтался в них, мечтая выбраться из серого, холодного, обыденного в синий теплый океан, где на горизонте встают острова с пальмами и золотым песком, а на тех островах – вечный праздник: солнце сияет, вьются флаги, и смуглые стройные девушки подносят путнику орхидеи и кокосовое молоко в половинке ореха. Впрочем, кокосы и орхидеи не такая уж невидаль – их продавали в ближайшем универсаме, но вот смуглых девушек там я не встречал. А какой же без них праздник?

Пустые мечты, разумеется… сон… сказка… Но так мне ее не хватало – до боли, до скрежета зубовного, до ломоты в костях! А тут еще этот проклятый синяк на боку…

* * *

Имелся, однако, способ умчаться за грань реальности.

Сказка – из редкостных товаров, и не всякому выпало прожить жизнь так, чтобы, умирая, он мог признаться: мне повезло, я коснулся сказки. Был героем, спасал принцесс, палил из бластера в чудовищ, карал злодеев и удостоился рыцарских шпор; а под конец лучшая из девушек отдала мне руку и сердце, когда я приплыл за ней на бригантине с алыми парусами. Но эти сожаления о сказочном и несбывшемся – дело минувшее, если у вас есть компьютер и контактный шлем с креслом. Дорогие игрушки, согласен; они поглотили всю сумму, что лежала на родительских счетах, плюс мою последнюю кембриджскую стипендию. Я мог бы вполне обойтись без таких завитушек и прибабахов, ведь для серьезной работы они не нужны. Ни вокодер со стереофоническими колонками, ни операционные пульты, встроенные в подлокотники, ни браслеты, ни шлем, даривший иллюзии и миражи… Но мне очень хотелось, и я себя уговорил.

Это была непростая процедура, учитывая состояние моих финансов. Но мудрецы говорят: life is not all beer and scittles[19], и они правы. Руководствуясь этим советом, я изгнал всякие мысли о развлечениях, об играх, обычных фильмах и лентах FR[20]; я сказал себе – как специалист специалисту, – что просто обязан следить за новейшими достижениями своего ремесла. Операционное кресло, со всем, что к нему прилагалось, как раз и было таким достижением; с его помощью я мог проникнуть в Сеть в любом избранном мною обличье и повстречаться с другими Масками[21], мог проследить за процессом вычислений, воспринимая его как звуковой и визуальный ряд, мог даже в какой-то степени объединиться душой с компьютером, подсказать ему и направить по верному пути. Такие подсказки необходимы при решении некорректных задач, но самый обычный пульт позволяет ввести их и отследить действия программы. Кресло, однако, удобнее; оно преобразует виртуальный компьютерный мир в символы и звуки, доступные человеческому восприятию.