Заклинание ветра - [28]
Север для русского человека — нечто не определяемое словами и понятиями. Даже эмоциями. Лучше всего подходит слово «воля». Воля — это когда ты понимаешь, насколько огромны небеса, насколько открыт мир вокруг, насколько он раним и красив, понимаешь и становишься частью этого мира. Нормальный такой человек на вращающемся шаре. И не колышет тебя ни трёхнутая дума, ни перебои с информацией, ни Центрально-Африканская Империя. Что? Давно республика? Да какая разница? Воля — за тем и шли. То и обретали.
Одна беда: шар — фигура замкнутая. И Центрально-Африканская Республика идёт сразу вслед за тобой.
А ты, ты просто всадник Апокалипсиса какой-то. Хоть у медведей спросите, хоть у рыб, тех, которых всё меньше и меньше.
Видеть предсмертие, быть им. Но ведь это и есть жизнь, разве нет?
Об этом можно писать бесконечно. Но никто не даст столько времени — выскочить бы из круговорота и помнить себя.
Память. Главное — это память.
Мы умираем ровно настолько, насколько забываем. Я уже говорил это, ничего страшного, повторю вот. Чтобы не забыть.
И несётся река к океану.
Не бысть ничто.
Под ноги падали лиги, мили, сквозь злое марево облаков,
И жрицы бабами голосили над пеплом вымышленных богов.
Скрипят манильские тросы нервов, броня стекает с покатых плеч,
Смотри, последние стали первыми — всё потому, что не мир, но меч…
Что оно там будет, как повёрнется, Бог весть.
На Него и уповаю.
Мира, здоровья вам.
1 августа
В полшестого утра Фаттеич вышел, а медведь на крыльце, выдергой погрозил — тому по хрен, потом поорал, тот убежал. Это другой медведь, молодой, ещё старый тут ходит. Примерно так.
На самом деле геологи знают — ничего необычного, бодрит.
Сразу начал с медведей, чтобы закончить. Ничего необычного и удивительного, поймите, так работают тысячи людей. Именно тысячи. Это как дождь, вполне привычно. Ну ладно, не как дождь — как гроза с молниями.
Последствия политики нашего государства в отношении владения, ношения и применения оружия.
И всё.
Что сверх сказанного — лукавство, оправдания, бесовские соблазны и сексуальные извращения.
Если кто-то желает спора, это не ко мне, и фразы вроде «А кто мешает…» учитываться не будут.
Мешают.
Щенки где-то придавили крысу. Феномен, конечно. Где люди, там и крысы — замечал не один раз, но не понимаю. Не понимаю, как они тут оказываются.
Ведь вертолётом все возили, хотя нет, вру, кораблями.
Кстати, да. Там есть.
Забрался на один забытый сайт и нашёл подборку своих стихов прежних лет. Дикий ужас, а тогда думал — гениальны, и лез с ними наперевес к нормальным людям в разговоры.
С прозой, скорее всего, да что там скорее всего — точно так же.
Наверное, мы все пишем плохо, но с каждым годом всё лучше, а потом умираем. И те, кто успел написать плохо, но лучше остальных, задают планку читателям, которые тоже умирают.
Так вот и развивается литература. Поверка смертями. В общем, все умерли.
Потому и серьёзное это дело.
Да.
Но вот из старого нашел более-менее…
Отправляюсь на побережье, замыкается время вкруг,
И пускáет ветрá небрежно перебравший гороха юг ...
То ли ветры пускает? То ли...
путь к себе и напрасен, и дóлог.
Я стою с билетом на поезд, как верблюд с набором иголок…
И не нужно говорить, что хорошее, уж я-то теперь знаю. Там одних ударений — пять тыщ курьеров.
О чём я собираюсь написать завтра? О деде Степане. О трофейном свинце, о том, как они с отцом слямзили самогон, о последствиях и о чём получится ещё? Потому что если не получится, вы и обещанного не увидите.
Дни чередою сплошных прощаний, и воет прошлое на луну Тяжёлым грузом ненужных знаний о том, зачем всё и почему,
Источен меч и кресало стёрто, ищите взгляды под клобуком.
Пропитан спесью иного сорта, теперь и вспомнить, скажи, о ком?
Добра вам и здоровья. И вообще, хорошего.
2 августа
— Начальников не люблю, нравится их до белого каления доводить, работяг — нет, и коллег тоже, а начальников задрачивать обожаю.
— Ты прям Робин Гуд…
— Да не, просто работяги и коллеги п..ды могут дать, а начальник — хули?
4 августа
Странная тишина. Перерыв в работе. И оказывается, что всё уже надоело. Понимаешь — в сущности, всё вокруг одинаковое, люди одни и те же, а в еде полно бульонных кубиков, и это отвратительно. Во всей еде. Иногда кажется, что и в булочках. А варёный рис ярко-жёлтого цвета, как лимонит.
Лимонит — первая краска разумного человека, охра. По сути — ржавчина. И называется минерал лимонитом не потому, что жёлтый, хотя он и жёлтый тоже, и не потому, что кислый, хотя он оксид, а потому, что «лимон» — это болотистый луг на древнегреческом[6]. Постоянного химического состава он не имеет. Кстати, по сути, но с опредёленными допущениями, принимаемыми, чтобы избежать споров с геологами-нацистами-перфекционистами, лимонит и есть болотная руда.
Та самая, что обеспечивала железом Древнюю Русь, например.
Сейчас его добыча ведётся в России на нескольких месторождениях Урала и Сибири.
Есть и озёрные отложения на Русской платформе — те вообще восстанавливаются после выработки через двадцать лет.
Любой человек может нарыть болотной руды на болоте или лугу и выплавить из неё железо.
Эта книга писалась с 1991 по 2007 год. Она никогда не задумывалась как книга, и ее появление, в общем — то, чудо. Для меня. Это сборник эссе, по которым видно как менялся я, и менялось мое мироощущение на протяжении всех этих лет. Она состоит из двух частей. Эти части не похожи одна на другую, но они — настоящие. Я вообще писал то, что пишется, а не то, что надо бы было написать. Если угодно, это куски моей жизни. Моего понимания того, что происходило со мною и Миром вокруг меня. Понимание, не оформленное в четкие умозаключения.
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».