Заклинание ветра - [27]
Все встало на свои места.
— Конечно, Витёк, конечно, вот хоть у Степаныча спроси,— сказал Прум…
Михал Степаныч Бевзлер величественно кивнул, отсалютовал небесам мокрым груздём на вилке, и торжественно произнёс:
— Дошли, дошли немцы.
Да.
А потом вкусно выпил.
30 июля
Смотрю в интернете чужие фотографии, читаю тексты и понимаю — где-то там лето. Очередное лето где-то там, если быть точным.
Это ни хорошо, ни плохо, это всего лишь реальное положение дел, обстоятельств работы и жизни. Во всём есть свои плюсы. Или почти во всём. Даже ирландская удача спасает жизни, пусть и ценою испорченной одежды. Чего уж говорить о нормальной, в сущности, погоде.
Медведь реально обнаглел, устроил лёжку за столовой. Следы, яма, дерьмо, полный набор. Там же запах еды.
Тут вообще в этом году всё плохо с шерстяными — со стороны океана нерест задерживается, зверь голодный, мелькали заголовки, что медведи раскапывали могилы на кладбищах, но это в местах более цивилизованных, чем наше.
Вчера подошёл метров на пятьдесят. На крики подслеповато прищурился и убежал. Старый, большой.
Ничего хорошего в этом нет, безусловно. Их белый день не останавливает. Видел когда-то, как шерстяной забирал свинью, белым днём, спокойно и обстоятельно. Так же может и человека. Вполне себе. И никто ничего не сделает. Разве что заорёт. Это злит. Ношу с собою нож и улыбаюсь. Не было бы ножа, носил бы вилку. И улыбался бы… это та часть бытия, что «бы».
Не нужно предлагать выход или поднимать тревогу.
Я просто делюсь с вами тем, что происходит везде в нашей стране, где геологи ведут работу.
Вы же не вернёте пистолеты ТТ в партии?
А всё остальное — дрянной паллиатив. Паллиатив — это когда овёс заменяют песком. Или еду толерантностью. Работает в обе стороны, и за медведей тоже.
От всей души желаю деятелям, отнявшим пистолеты, равного горя. Да — злобно, да —не по-христиански.
Второй день мы в облаке. В воздухе влажная дисперсная взвесь… дисперсная в данном случае означает рассеянная, просто хотелось подчеркнуть занудность состояния.
Новый геофизик странный и готовился вовсе не к этому, впрочем, мне он известен давно, я с ним знаком и на этом о нём говорить перестаю. Сказанного достаточно, а множить число эпитетов ни к чему, эпитеты пригодятся для политиков.
Ещё один человек из новых, работал под моим началом на Чукотке лет семь назад. Очень сердечно меня поприветствовал. Приятно на душе. Тепло. Поговорили, то да сё.
Можно ли писать тексты так, чтобы каждое предложение было интересным читателю?
Окажется ли такой стиль письма интересным дольше двух страниц?
В своё время на меня удивительное впечатление произвели книги Платонова. Удивительный язык, комковатый, тяжёлый, очень оригинальный. Стиль. Манера. Но уровень так высок, что уже во время чтения воспринимается обыденным.
Не знаю, замечали вы такой парадокс или нет? Вроде бы нормально, и вроде бы должно поднимать планку восприятия, но ведь языку Гоголя или Лескова схождение в обыденность не присуще вне зависимости от количества прочтённых страниц. Моё мнение может быть неверным, поскольку оно основано на личных впечатлениях.
Но вот так.
А ещё я думаю, что надо начинать писать с рассказов. Дело в том, что рассказ можно эффективно обрабатывать в силу его небольшого по сравнению с романом размера. И вполне можно, упорно занимаясь этим, сделать нечто более совершенное, чем общий добротный или средний уровень того, что сейчас пишут вообще.
Во всех форматах.
Просто надо понять — одно только желание и обычная спешка в расчёте на одарённость приведут к среднему результату.
А зачем средний результат?
Заработать не даст ни он, ни высокий. Это означает, что делать надо хорошо, поскольку нет разницы. Если нет разницы, значит — надо работать лучше.
Если вы, конечно, дочитали до этого места, да ещё и понимаете, о чём я пытаюсь сказать.
Попробую, несколько раз получалось. А вдруг рассказы сродни стихам. У меня ведь их получились три или четыре. Почему бы и рассказам не получиться?
А ещё боюсь смерти. Скорее всего, дело в том, что организм меняется. Возраст. Нервы, сомнения и сожаления. Где-то я такой набор ценностей уже встречал. Ничего, перемелется — мука будет.
Рай стрекотал в ночи сверчками, булькал стаканом, шуршал листом,
Шерсть опадала на лёд клочками, и обращался кремень ножом.
Так вот и живём.
Добра и здоровья, шо.
31 июля
У нас всё по-прежнему, не бысть ничто, так сказать.
Ловлю себя на тяге к повторениям, смотрю на окружающий меня мир и подстраиваюсь, хочется писать одни и те же тексты с минимальными отличиями. И тогда зима пришла бы незаметно и сюда, и в тексты, и к вам.
Что есть север для русского человека? Помните, я писал, что встретил тут человека, который работал у меня семь лет назад?
Он так и сказал:
— Помнишь, Николаич, ты говорил, что теперь всё? Что теперь север не отпустит? Что я всё равно вернусь, сколько бы лет ни прошло, а если не вернусь, то всегда буду этого хотеть?
— Помню.
— Всё так.
— Я знаю, это ведь я говорил.
Север не отпускает. Не забирает, как Бангкок в кинокомедии, а остаётся с тобой и гонит, гонит к тем берегам, на которые ты однажды так и не вернёшься.
Эта книга писалась с 1991 по 2007 год. Она никогда не задумывалась как книга, и ее появление, в общем — то, чудо. Для меня. Это сборник эссе, по которым видно как менялся я, и менялось мое мироощущение на протяжении всех этих лет. Она состоит из двух частей. Эти части не похожи одна на другую, но они — настоящие. Я вообще писал то, что пишется, а не то, что надо бы было написать. Если угодно, это куски моей жизни. Моего понимания того, что происходило со мною и Миром вокруг меня. Понимание, не оформленное в четкие умозаключения.
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».