Заклинание клинка - [8]

ДЕВЕРИ, 698

И бард вызвал свою музу не только для ого, чтобы восхв ить своего лорда, но и вспомнить все великие деяния и всех великих людей его клана, по их собственному приказу. Ибо если люди не знали бы о человеке ничего кроме имени его отца, тогда бы дети раба и гвербрета были бы равны. Поэтому нельзя предавать суду никого - ни мужчину, ни женщину за неуважение к барду... Эдикты короля Брана

Река Нер текла медленно, журча солоноватой коричневой водой под жарким солнцем, омывая пересохшую траву, росшую на ее берегах. Раздетый до пояса старый травник вел нетерпеливых коров вниз к воде. Гверан стоял на берегу и смотрел, как они пили грязную воду. На поле, по которому протекала река, росла чахлая еница. Если засуха не кончится, фермеры останутся без урожая. Гверан без надежды посмотрел на небо: небосвод был голубой и, как назло, без единого облачка. Хотя он вышел в поле погулять и заодно поработать над сочинением своей песни. Гверан знал, что был чересчур взволнован для такой работы. Если погода будет оставаться такой же, длинн голодная зима грозит ему, его семье и всем, живущим на многие мили вокруг. н отвернулся от реки и пошел назад в крепость клана Белого Волка. Небольшая крепость была окружена земляными укреплениями и располагалась на вершине невысокого холма. Внутри бревенчатой изгороди располагалась квадратная каменная башня. Проемы ее окон выглядели как глазницы над пыльным двором. Двор дремал под горячем солнцем, если не считать нескольких жужжащих сонных мух. Гверан поспешил в большой зал, в котором благодаря стенам была благодатная прохлада. Возле пустого камина у стола для знати сидел лорд Мароик. С ним были два жреца из Храма Солнца, одетые в длинные белые туники. На них были золотые ожерелья, их недавно побритые головы блестели. Когда Гверан встал на колени, главный жрец Обин чуть заметно улыбнулся, его глаза резко сузились под опухшими веками. Гверан почувствовал тяжесть. Было в жрецах что-то такое, что люди чувствовали себя лучше, если не смотрели на них. Лорду Мароику было около тридцати. У него было цветущее лицо и бледные волосы и усы были тоже светлыми. Он остановился на полуфразе и повернулся к Гверану. Тревога Гверана усилилась. - Я думал, ты сразу же вернешься,- сказал Мароик.- Я не думаю, что бард может вызвать дождь. - Я только хочу попробовать,- сказал Гверан.- Я думаю, что его святейшество один только может сделать это. - Его светлость и я только что обсуждали это,- сказал Обин.- Мы считаем, что надо принести лошадь в жертву богам. - Не сомневаюсь, что такая жертва должна удовлетворить Великого Бела. Обин согласился с ним. В это время его молодой компаньон жадно смотрел на флягу с пивом, стоявшую на столе. - Вопрос в том, почему Бел так сердит на нас,- сказал напоследок Обин,- жертвы может быть недостаточно, если проклятие распространяется и на землю. - А что думает его святейшество, о причине проклятия? спросил Гверан. - Его святейшество не знает,- Об улыбнулся тонк и губами.- Жрецы могут читать знаки будущего, только барды могут читат прошлое. Гвер резко вздохнул, поняв то, о чем Обин спрашивал его: это ритуал Открытия Колодца, когда бард может перенест ь в прошлое и р говаривать с духами давно умерших. Ему хотелось отказаться, но если не будет урожая, бард и его семья умрут, и не только они. - Бард может попробовать прочитать прошлое, ваше святейшество,- сказал Гверан.- Я могу только увидеть то, что моя Муза покажет мне. Я постараюсь помо . Будете свидетелями? Буду и с удовольствием. Сегодня ночью? - А почему бы и нет? - нехотя пожал плечами Гверан. - Когда взойдет луна, я приду в храм. веран поднялся в свои комнаты на третьем этаже ба и, чтобы отдохнуть перед суровы испытанием. Две комнаты были расположены в центральной части и выходили на спиральную лестницу. Одна - для его детей, вторая - для него с женой. В ней было много подарков, которыми лорд Мароик одаривал своего барда: тяжелая кровать, занавешенная украшенным пологом, сундук, стол с двумя стульями, и небольшой ковер. На столе стояли две арфы. Внизу были еще маленькая прямая арфа, которую кла т на колени, и сокая тяжелая напольная арфа для торжественных презентаций. Гверан щипнул несколько струн и улыбнулся, услышав нежно прозвучавшее эхо. Услышав этот звук, его на Лисса вошла через дверь детской комнаты. Она была привлекательной женщиной с вороными черными волосами и голубыми глазами. Но самой большой ее красотой был ее голос - мягкий, нежный, звучавший весело, словно ветер в листве деревьев. Своим голосом она и ленила Гверана в первый е раз, когда он услышал его почти десять лет назад. Она была пятнадцатилетней девочкой, а он в свои двадцать пять решил наконец жениться после долгих лет учебы. - Это ты, моя любовь? - спросила Лисса.- Жрецы все еще в зале? Я поднялась сюда, чтобы уйти от них. - Ох, они ушли. Я должен пойти в храм сегодня ночью, поработать с ними,- Лисса замерла от удивления, ее мягкие губы раскрылись. Смеясь, Гверан взял ее руки в свои.- Ничего страшного,- сказал он.- Они не собираются положить меня на алтарь, как это делали во времена Рассвета. - Я знаю. Ну, хватит о жрецах. Ты хочешь поспать? Я заберу мальчиков если ты ляжешь. - Спасибо. Так действительно будет лучше. Этим вечером Гверан спешно поужинал. Как только стемнело, он привел своего старого мерина из конюшни и выехал, не торопясь, по темной сумеречной дороге. Высоко в опаловом небе полная луна повисла над горизонтом, освещая своим серебристы светом лес и фер . Но было очень жарко, как днем. Деревня Блэйсбир находилась в четырех милях от крепости. Кучка круглых домов, окруженная стеной, п мостившаяся рядом с огороженным общинным пастбищем. В дальнем конце пастбища стоял храм, по роенный из дерева и крытый соло й. Он был расположен в небольшой дубовой рощице. Когда Гверан ввел в нее своего коня, молодой жрец вышел к нему навстречу, двигаясь на ощупь. Он взял у Гверана поводья. - Я отведу его в конюшню,- сказал жрец.- Его святейшество ожидает в храме. В стороне от небольшой круглой гробницы свечные фонари золотистым светом освещали каменный алтарь. Завернутый в длинный белый плащ, предназначенный для ритуальной службы, Обин стоял у алтаря, подняв руки к статуе Бога. Статуя была вырезана из простого дубового ствола, кора которого еще висела, отстав от древесины, и отдаленно напоминала человека. Голова была тщательно обработана. Большие проницательные глаза смотрели вниз, изящные руки держали за деревянные волосы две деревянные головы. - Подходит храм для работы? - спросил Обин. - Да, подходит,- ответил Гверан.- Если Бог позволит моим богиням разделить с ним свое жилище. - Я не сомневаюсь в том, что Великий Б позволит все что поможет нашим людям, глаза Обина заморгали.- Ведь он является, прежде всего, лордом всех богов и богинь. Гверан улыбнулся и опустился на колени перед стопкой пергаментов. Он развернул их и расстелил, как постель, затем лег на них на спину и скрестил руки на груди. Он заставил себя расслабиться, пока не почувствовал себя как труп, приготовленный к похоронам. Обин опустился на колени у его ног. Старик двигался медленно и с трудом, пока садился на свои пятки. - Сможет его святейшество простоять здесь на коленях всю ночь? - спросил Гверан. - Его вятейшество сможет сделать все, о должно быть елано. Гверан поднял взгляд на потолок и стал наблюдать за тем, как пляшут пламени свечи. Надо много времени, чтобы выполнить этот ритуал. Для того, чтобы вызвать х древнего барда клана Белого Волка, разбираясь в перепутанных точках родословной Мароика. Гверан замедлял свое дыхание до тех пор, пока ему не показалось, как будто он плывет, отдыхая на мягких облаках. Тени от свечей плясали на потолке, подбрасываемые только тихим размеренным дыханием старого жреца. Доведя себя до точки засыпания, Гверан начал декламировать в темноте, бормоча в такт своему дыханию. Он говорил медленно, прочувствованно каждое слово его "Песни прошлого":