Заказное убийство - [73]

Она покачала головой.

Питер вернулся домой с работы. В качестве уступки своему отцу он работал у Мастерса. Все эти денежные дела ему претили. Еще до того как мы влюбились друг в друга, хотя его отец и считал, будто виновата в этом я. Он хотел сделать в своей жизни что-нибудь истинно достойное — но что, он не знал. Но чтобы сделать приятное отцу, он согласился поработать в «Аяксе». Не думаю, чтобы мой отец знал об этом. Я ему, во всяком случае, не говорила. Я вообще старалась ему не говорить о Питере — ему не нравилось, что я дружу с сыном такого влиятельного банкира. К тому же он немного пуританин — он очень неодобрительно относился к тому, что мы с Питером открыто живем вместе. Поэтому-то я и не разговаривала с ним о Питере.

Во всяком случае, Питер знал всех крупных шишек в профсоюзе. Влюбленные всегда много узнают друг о друге. Я знала, кто является президентом Форт-Диаборнской трастовой компании, а вообще-то такие вещи меня не интересуют...

Анита разговорилась. Я же сидела молча — словно часть декорации, к которой она обращалась.

— Питер проделывал для Мастерса довольно нудную работу. В бюджетном отделе стремились занять его хоть чем-нибудь. Он работал для начальника отдела — человека ему симпатичного. Одно из данных ему поручений заключалось в том, чтобы сверять платежные бланки с соответствующими досье. Не получает ли Джо Блоу пятнадцать тысяч долларов, когда, судя по его досье, он имеет право лишь на двенадцать тысяч, и т.д. У них была специальная компьютерная программа, но они полагали, что в программе есть какие-то неточности, поэтому хотели, чтобы Питер произвел проверку вручную. — Она рассмеялась, но ее смех был похож на громкий всхлип. — Если бы у «Аякса» была хорошая компьютерная система, Питер был бы жив. Иногда, когда я думаю об этом, у меня появляется желание пристрелить всех их программистов. Да ладно. Он начал с самых крупных сумм — каждый год они получают триста тысяч требований о возмещении убытков, но он должен был сделать лишь выборочную проверку. Поэтому, повторяю, он начал с выплат по полной инвалидности, достаточно продолжительных. Сначала это была довольно забавная работа — чего только не случается с людьми. Затем он нашел платежный бланк на имя Карла О'Малли. Полная инвалидность. Потерял правую руку во время работы на конвейере. Иногда такое случается — затаскивает в машину. Это просто ужасно.

Я кивнула.

Она посмотрела на меня и стала говорить, уже явно обращаясь ко мне, а не глядя куда-то перед собой.

— Только ничего этого не произошло. Карл — один из старших вице-президентов, правая рука моего отца. Я знаю его с тех пор, как себя помню. Я зову его дядя Карл. Питер знал это, и он принес домой адрес, и это был адрес Карла. Карл такой же инвалид, как вы или я. С ним никогда не происходило никакого несчастного случая, и вот уже двадцать три года, как он не работает на конвейере.

— Ясно. Вы не знали что и думать, но отца своего вы спрашивать не стали.

— О чем бы я могла его спросить? Не представляю. Я подумала, что дядя Карл просто пошутил, притворившись, будто с ним произошел несчастный случай. Но Питер сильно задумался; он был из тех, кто додумывает все до конца. И он проверил всех других членов исполнительного совета. И все они получали пособия. Не все за полную инвалидность, не все бессрочную, но все крупные суммы. Это было ужасно. Представьте себе, что и мой отец тоже получал пособие. Тут уж я испугалась, но конечно же ничего не стала ему говорить.

— Джозеф Гильчовски тоже состоит в исполнительном совете? — спросила я.

— Да, он один из вице-президентов, президент отделения 3051, очень мощного отделения в Калумет-Сити. Вы знаете его?

Это было то самое имя, которое значилось на платежном бланке. Теперь я поняла, почему они не хотели оставить эту — такую безвредную на вид — динамитную палочку в моих руках. Неудивительно, что они перевернули у меня все вверх дном.

— Стало быть, Питер решил поговорить с Мастерсом. Вы не знали, что именно он-то и замешан в этом деле?

— Нет. Питер считал своим долгом предварительно поговорить с ним. Что предпринять дальше — мы не знали, знали только, что надо поговорить с моим отцом. Но мы думали, что Мастерс должен знать обо всем этом. — Лужицы ее голубых глаз потемнели от страха. — И он рассказал обо всем Мастерсу, а Мастерс сказал, что это довольно серьезное дело и он хотел бы переговорить с Питером с глазу на глаз, потому что, возможно, оно будет разбираться в страховой комиссии штата. Хорошо, сказал Питер, и Мастерс сказал, что он зайдет к нему в понедельник перед работой. — Она посмотрела на меня. — Странно, не правда ли? Даже очень странно. Вице-президент беседует со своими сотрудниками у себя в кабинете, а не у них дома. Но мы объяснили это тем, что они дружат домами. — Она вновь повернулась к речке. — Я тоже хотела там быть, но у меня была работа, я выполняла поручение одного из преподавателей факультета политических наук.

— Гарольда Вайнштейна? — догадалась я.

— Да. Я вижу, вы хорошо разобрались во всем... Я должна была встретиться с ним в восемь тридцать, а Мастерс должен был зайти около девяти, так что я не могла успеть. Вот так и случилось, что я оставила его одного. О Боже! И почему я решила, что эта проклятая работа так важна? Почему я не осталась вместе с ним?