Заказное убийство - [4]

Мой клиент повернул на восток, к Мичиган-авеню. Пожав плечами, я перешла через улицу к «Арни». Хозяин ресторана дал мне двойную порцию старого «Джонни Уокер» из его личных запасов и порцию филе.

Глава 2 Отказ от школы бизнеса

Следующий день с самого утра обещал быть таким же жарким и душным, как и предыдущий. Четыре раза в неделю я стараюсь заниматься какими-либо физическими упражнениями. Надеясь, что жара спадет, я уже пропустила два дня, но это утро я не могла пропустить. Когда тебе уже за тридцать, чем больше времени ты не занимаешься физическими упражнениями, тем труднее бывает возобновить здоровый образ жизни. К тому же я предпочитаю заниматься упражнениями, чем изнурять себя диетой, и бег помогает мне сохранить вес. Хотя это отнюдь не означает, что я люблю бегать, особенно в такую вот жаркую погоду.

Пятьсот долларов, которые накануне вручил мне Джон Тайер, приятно подбадривали меня, и я даже с некоторым удовольствием надела кроссовки и тенниску. Деньги помогали мне отвлекаться от духоты. Я с легкостью пробежала пять миль — к берегу озера, вокруг Белмонт-Харбор и обратно к моей большой, хотя и дешевой квартире на Холстед. Было еще только половина девятого, но я уже хорошенько пропотела. Я выпила высокий бокал апельсинового сока и чашку кофе, прежде чем принять душ. Свою спортивную одежду я бросила на стул и не стала убирать кровать. Ведь мой рабочий день уже начался, и у меня нет времени на всякую ерунду, да и кто увидит, в каком состоянии моя квартира.

Попивая кофе и обгладывая копченую селедку, я размышляла, какой подход лучше всего употребить к Питеру Тайеру, чтобы узнать о его пропавшей девушке. Если его семья не одобряет сделанного им выбора, он скорее всего будет возмущен тем, что его отец нанял частного детектива, чтобы найти его пропавшую подругу. Лучше всего, видимо, выдать себя за студентку, которой необходимы какие-то записи. Но я выглядела старовато даже для аспирантки, а что, если девушка даже не зарегистрировалась на летний семестр. Может, выдать себя за представительницу какого-нибудь самиздатовского журнала, мол, хочу попросить ее написать статью? Что-нибудь о профсоюзах, Тайер ведь сказал, что она хочет, чтобы Питер стал профсоюзным лидером.

Я уложила грязную посуду в мойку и задумчиво ее осмотрела: еще день, и мне придется ее мыть. Затем я вынесла мусор: может, я и не приучена к порядку, но я не белоручка. У меня скопилась большая куча газет, и я отнесла их к мусорным бакам. Сын коменданта подрабатывает, сдавая их в макулатуру.

Затем я надела джинсы и желтую спортивную майку и со скептическим одобрением обозрела себя в зеркале. Летом я всегда выгляжу лучше. От своей матери-итальянки я унаследовала оливковый загар. Усмехнувшись, я как будто услышала ее голос: «Да, Вик, ты у меня хорошенькая, но это еще не самое важное. Хорошеньких девушек хватает. Но чтобы позаботиться о себе, у тебя должна быть прежде всего голова на плечах. И у тебя должна быть профессия». Она надеялась, что я стану певицей, и терпеливо занималась со мной пением; мою нынешнюю профессию она вряд ли одобрила бы. Как и мой отец. Он был полицейским: поляк среди ирландцев. Ему так и не удалось подняться выше сержанта: и помешали ему не только недостаток честолюбия, но и то, что он принадлежал к другой нации. Но от меня он ожидал очень многого... Кислая улыбка, и я резко отвернулась от зеркала.

Прежде чем отправиться в Саут-Сайд, я зашла в банк и положила на свой счет пятьсот долларов. Дела надо начинать с самых важных. Кассир принял их не моргнув глазом; для него это сущая мелочь.

Было десять тридцать, когда я выехала на своей «шеви-монза» сквозь Белмонтские ворота на Озерную набережную. Небо уже поблекло, и небольшие волны озера поблескивали медью. В это время дня на улицах были только домашние хозяйки, дети и детективы; за двадцать три минуты я добралась до Гайд-парка и припарковала машину на Мидуэе.

Я не была в университетских городках целых десять лет, но за это время здесь мало что изменилось, сама я изменилась куда больше. Я где-то вычитала, что в пятидесятые годы запущенный внешний вид университетов изменился к лучшему. Это стремление к чистоте, однако, обошло Чикаго стороной. По двору рука об руку или группами разгуливали молодые люди неопределенного пола: нестриженые, косматые, в разрезанных брюках-лохмотьях и нарочито рваных рабочих рубашках; это было, пожалуй, единственное, что соединяло их с работой. Вероятно, каждый пятый студент принадлежал к семье с ежегодным доходом более пятидесяти тысяч долларов, но я ни за что не взялась бы определить более зажиточных по их наружности.

Я зашла в прохладный каменный вестибюль и позвонила оттуда в ректорат.

— Я ищу одну из ваших студенток, мисс Аниту Хилл, — сказала я.

Голос на другом конце провода, старый и скрипучий, велел мне подождать. Я слышала в телефонную трубку, как шуршат бумаги.

— Не могли бы вы продиктовать мне ее имя по буквам?

Я продиктовала.

Снова зашуршали бумаги.

Наконец скрипучий голос сказал, что у них нет студентки с таким именем. Я осведомилась, не означает ли это, что она просто не зарегистрировалась на летний семестр. Нет, ответили мне, у них просто нет студентки с таким именем. Тогда я спросила о Питере Тайере и была немного удивлена, когда мне дали его адрес, — странно, девушки нет, а молодой человек все же существует.