Закат викинга - [32]

Так с веселым смехом трубка передавалась из рук в руки. Кнут Ульфссон выдохнул самую длинную из всех струю синего дыма.

– Это детская забава! – воскликнул он. – А ну, кто из вас решиться съесть и трубку, и то, чем она набита, вместе с огнем?

Однако Харальд остановил его строгим взглядом, потому что берсерк мог и в самом деле проделать то, о чем сказал, и ему было все равно, умно это или глупо.

Наконец трубка была вновь убрана под одежду Ланука, вождя болотных кри.

С этого времени оба краснокожих племени продолжили путешествие вместе.

И вот однажды, одним прекрасным утром, они миновав излучину реки остановились в священном трепете.

Их взорам предстали воды Великого Озера, широкого, как настоящее море. По поверхности зеленых волн точно лодки там и сям плыли стволы огромных деревьев. Противоположного берега озера было не видно.

– Мне доводилось пересекать страну финнов, – сказал Харальд. – Я встречал там немало озер. Но по сравнению с этим их озера просто лужи после дождя!

Груммох спросил Вавашу:

– Вся эта вода в самом деле озеро или, может быть, все-таки море? Мне как-то не верится, что озеро может быть таким безбрежным!

– Это озеро, друг мой, – сказал Ваваша. – Это Озеро Богов. Но это еще не конец нашего пути. Мы должны переплыть это озеро, затем еще одно, и еще одно, и только тогда мы попадем туда, где собираются все племена. Там цель нашего путешествия.

20. МЕСТО, ГДЕ СОБИРАЮТСЯ ВСЕ ПЛЕМЕНА

Когда лето было в самом разгаре, и орлы носились в небе, переполненные энергией жизни, а солнце, казалось, с каждым днем светит все ярче и ярче, беотуки и болотные кри поставили свои вигвамы из кожи бизонов, высотою с три человеческих роста. Эти кожаные жилища были ярко раскрашены, а отверстия для дыма в них были обращены на восток, потому что ветер на равнине, как правило, дул с запада.

И вдоль берегов огромного озера, и в лесах, и в обширных прериях – всюду высились вигвамы. Казалось, все краснокожие, сколько их было на земле, собрались сюда, чтобы поохотиться на круторогих бизонов и добыть священный красный камень.

Харальд и все викинги, стоя на палубе «Длинного Змея», смотрели на бессчетное множество вигвамов, утопающих в клубах дыма и пыли. Они прислушивались к мириадам доносившихся до них звуков: крикам мужчин, детскому визгу, собачьему лаю, поющим женским голосам, стуку топоров, барабанному бою, тонким голосам флейт, топоту танцующих ног…

– Никогда бы в жизни я не подумал, – сказал Груммох, – что можно увидеть и услышать такое множество живых людей и такое несметное количество звуков зараз. В Каледонии, когда осенью гуси готовились к отлету, нам, ребятишкам, казалось, что нигде в мире не может быть такого скопища живых существ. А теперь я думаю, что даже если бы все гуси, жившие на земле с начала времен, собрались вместе, и то бы их не было столько, сколько сюда привалило краснокожих.

– А я вот что думаю, – сказал Харальд мечтательно. – Вот бы всю эту толпу да переправить в Норвегию, да дать бы им в руки по боевому топору и по пучку стрел, какие дела можно было бы совершить! Тот, кто сделался бы их боевым вождем, мог бы с ними завоевать Англию и страну франков, Миклагард, Испанию и еще полмира! Такой вождь прославил бы свое имя, как никто на свете до него! Его назвали бы истинно великим!

– Мой отец, – вступил в разговор Кнут Ульфссон, – возглавил однажды поход против франков. Стал он во главе ирландцев, исландцев и данов. А все кончилось тем, что они друг другу перерезали глотки, и остался мой отец в стране франков с разбитым кораблем и ржавым кинжалом. С этим ему и предстояло добыть себе счастье. Три года добирался он до дому пешком. Вот уж не хотел бы я возглавить такое разношерстное войско. Эти краснокожие больше, чем любой народ, какой мне в жизни встречался, склонны перерезать друг другу глотки, уж поверьте мне!

Когда викинги отправились в большой вигвам Гичиты, они застали там вождей других племен, с которыми Гичита о чем-то совещался. Он принимал их полулежа на шкурах. Ноги у него все еще сильно болели, и он не мог разговаривать стоя. Зато все его воины полукругом стояли у него за спиной.

Другие вожди передавали трубку мира по кругу. Гичита говорил, а они кивали головами, и черные глаза их не выдавали никаких чувств. Выражение их не изменилось даже тогда, когда прибыли белые викинги и встали за спиной у Гичиты.

Харальд с удивлением обвел взглядом вождей у костра. Ему никогда не приходило в голову, что люди могут быть такими разными! Среди них были низкорослые, с плоскими желтыми лицами, как у иннуитов, и завернутые в медвежьи шкуры мехом наружу, так что и лица-то было трудно разглядеть, и высоченные, с коричневой кожей, на которых, наоборот, почти ничего не было надето, кроме расшитой бусами набедренной повязки, медных браслетов да маленького колчана со стрелами, висящего на ремешке на шее, и крепкие прочно «сколоченные» мужчины в расшитых коротких куртках и мокасинах, с уборами из орлиных перьев на головах, которые держали в руках ножи и опушенные мехом небольшие щиты. Словом, люди всякого вида и из всех племен. Гичита что-то говорил им на простом, примитивном языке, помогая себе жестами. Они либо кивали в ответ, либо махали руками.