Закат Карфагена - [2]
Превращение маленького города-государства в метрополию гигантской империи сопровождалось кризисом республиканского строя, который перестал соответствовать новому положению Рима и новым отношениям в Римском обществе. В течение пяти столетий (конец I в. до н. э. — конец V в. н. э.) Римская держава управлялась императорами, чья неограниченная власть была обусловлена контролем над армией, в то время как сенат, принимавший еще некоторое участие в управлении государством, мог опираться лишь на древние традиции и потому всецело зависел от воли императора. На смену одним императорам приходили другие, режим террора времен Тиберия, Калигулы и Нерона сменился «золотым веком» в правление «добрых императоров» II века н. э., однако сущность политического строя оставалась прежней. Режим единовластия укрепил Римскую державу, но потенциал агрессивной завоевательной политики был уже исчерпан. С середины II века империя переходит к обороне, ей все труднее становится отражать натиск варваров на своих границах. Западная часть Римской державы вступает в фазу перманентного социально-экономического кризиса. Восточная империя (Византия) отделяется от нее, и в V веке наступила развязка: Вечный Город захвачен и разграблен, императорская власть низвергнута, в западных римских провинциях созданы королевства германских вождей. Рим, разрушенный и опустевший, на долгое время стал лишь памятником собственного величия.
История Древнего Рима — это и наша история. Наследие римской цивилизации — общее достояние народов Европы, неотъемлемая часть современной культуры. Когда наши строители воздвигают здание с помощью бетона, венчают его куполом, создают арочные конструкции, они пользуются изобретениями римских зодчих. По дорогам, построенным римлянами, ездят и сейчас. Основные принципы современной юриспруденции восходят к формулировкам римского права — одной из самых совершенных правовых систем в истории человечества. В терминологии медиков, дипломатов, юристов до сих пор сохраняется множество слов и выражений на латинском языке, который и в древности, и в средние века был международным языком науки. Римские цифры, латинские названия месяцев (январь — месяц бога Януса, март — месяц бога Марса, июль — месяц Юлия Цезаря и т. д.), бесчисленные слова латинского корня в современном русском языке — все это свидетельства неразрывной связи между нашим временем и далекой эпохой античности. По-прежнему жива великая античная культура.
Доктор исторических наук Сизов С. К.
Гюстав Флобер
САЛАМБО
I. ПИР
Это было в Мегаре, предместье Карфагена, в садах Гамилькара[1].
Солдаты, которыми он командовал в Сицилии, устроили большое пиршество, чтобы отпраздновать годовщину Эрикской битвы[2], и так как хозяин отсутствовал, а их было много, они ели и пили без всякого стеснения.
Начальники, обутые в бронзовые контурны, поместились в среднем проходе под пурпурным навесом с золотой бахромой. Навес тянулся от стены конюшен до первой террасы дворца. Простые солдаты расположились под деревьями; оттуда видно было множество строений с плоскими крышами — давильни, погреба, амбары, хлебопекарни, арсеналы, а также двор для слонов, рвы для диких зверей и тюрьма для рабов.
Фиговые деревья окружали кухни; лес смоковниц тянулся до зеленых кущ, где рдели гранаты меж белых хлопчатников; отягченные гроздями виноградники поднимались ввысь к ветвям сосен; под платанами цвело поле роз; на лужайках местами покачивались лилии; дорожки были посыпаны черным песком, а посередине тянулась аллея кипарисов, как двойная колоннада зеленых обелисков.
Дворец Гамилькара, построенный из нумидийского мрамора в желтых пятнах, громоздился в отдалении на широком фундаменте; четыре этажа его выступали террасами один над другим. Его монументальная прямая лестница из черного дерева, где в углах каждой ступеньки стояли носовые части захваченных вражеских галер, красные двери, помеченные черным крестом, с медными решетками — защитой снизу от скорпионов; легкие золотистые переплеты, замыкавшие верхние оконца, — все это придавало дворцу суровую пышность, и он казался солдатам столь же торжественным и непроницаемым, как лицо Гамилькара.
Совет предоставил им его дом для пира. Выздоравливающие солдаты, которые ночевали в храме Эшмуна[3], отправились сюда на заре, плетясь на костылях. Толпа возрастала с каждой минутой. Люди беспрерывно стекались ко дворцу по всем дорожкам, точно потоки, устремляющиеся в озеро. Между деревьями сновали кухонные рабы, испуганные, полунагие; газели на лугах убегали с громким блеянием. Солнце близилось к закату, и от запаха лимонных деревьев испарения потной толпы казались еще более тягостными.
Тут были люди разных наций — лигуры, лузитанцы, балеары[4], негры и беглецы из Рима. Наряду с тяжелым дорийским говором раздавались кельтские голоса, грохотавшие, как боевые колесницы, ионийские окончания сталкивались с согласными пустыни, резкими, точно крики шакала. Грека можно было отличить по тонкому стану, египтянина — по высоким сутулым плечам, кантабра[5] — по толстым икрам. На шлемах у карийцев[6] горделиво покачивались перья; каппадокийские
