Заиндевевший - [11]

Какое-то время Келда снова молча разглядывала Лею, а та пыталась понять, что на уме у этой странной старухи.

— Я подошла к самому главному — тебе и Кнуду, — медленно, растягивая слова, вновь заговорила она. — Если Инга унаследовала острый ум деда и хитрость матери, то Кнуд не одарен ни тем, ни другим, как ты уже заметила. Но зато он весьма недурен собой, что многим девушкам кажется достаточным. Но не тебе, вижу… Кроме того, должна предупредить тебя, что если ты и дальше будешь одаривать его лишь холодностью, то он станет гулять от тебя. А впрочем, делать это он будет в любом случае.

Лея поражалась этой старухе, что так спокойно рассуждала о вещах, которые она сама считала недопустимыми. С другой стороны, она и рассчитывать не могла, что кто-нибудь в этом доме заведет с ней разговор на щекотливую тему, поэтому была благодарна Келде. А та продолжала:

— Но и не это самое главное. Когда я осталась одна с духом нашего рода, меня насторожило то, что она сказала про тебя. Вернее, предупредила… Тебе уготована непростая судьба, и что-то мне подсказывает, что не мой внук сделает ее таковой. От судьбы не уйдешь, я в это свято верю. Хочу лишь предупредить, чтобы не уготовили тебе боги, не старайся разрушить нашу жизнь.

— Я и не собираюсь… — растерялась Лея. Вот уж чего она не ожидала услышать.

— Знаю, что не собираешься, — кивнула Келда. — Ты кажешься мне хорошей девушкой. Но все равно всегда помни, что на чужом несчастье счастья не построишь.

От разговора с Келдой в душе Леи остался неприятный осадок, словно та подозревала ее в чем-то нехорошем. Зато это позволило отвлечься и не волноваться перед церемонией, пока ее обряжали в платье невесты ритуального фасона — с длинными в пол рукавами с прорезями для рук и волочащейся по полу фате. С ее точки зрения, совершенно дурацкий наряд. Но в этом деле разнообразие состояло только в качестве ткани и наличии украшений, а в остальном обручальные наряды невест того времени выглядели у всех одинаково. Считалось, что именно такой хотят видеть невесту боги.

С тяжелой, усыпанной драгоценными камнями, диадемой на голове Орм вел свою дочь к алтарю. От церемонии одевания и дурманящего запаха цветов, которые были повсюду в доме и тут, в ритуальном соборе, украшали церемониальный зал у Леи нещадно разболелась голова. Когда Кнуд взял ее за руку, а другую протянул к сфере, ожидая, что она присоединится, Лея не сразу сообразила, что ей следует делать. Лишь когда Инга прошипела «Руку!», она коснулась своей ладонью руки жениха. Тут же вокруг сферы разгорелся ярко-красный свет, в котором потонули их соединенные руки. Свет постепенно простирался к ним, пока не скрыл их полностью от глаз зрителей. Лея почувствовала, как к ее губам прикоснулись чем-то мокрым, и поняла, что Кнуд поцеловал ее. Невольно содрогнулась от неприятного ощущения.

Когда красный туман вокруг них начал рассеиваться, послышались сначала одиночные, а потом дружные аплодисменты и в воздух полетели бутоны цветов. Лея к тому времени совершенно отупела от головной боли и мечтала, чтобы все поскорее закончилось. Но прежде чем отправиться домой, новоиспеченным мужу и жене пришлось выслушать поздравления каждого, кто находился в церемониальном зале. Их целовали, обнимали, говорили какие-то слова, но Лея уже ничего не понимала. Домой она добралась ни жива, ни мертва. Хорошо, свекровь проявила чуткость, видя состояние невестки, и отправила ее вздремнуть перед вечерним празднованием.

Глава 4

Из большой гостиной убрали всю лишнюю мебель и накрыли длинные столы. Они тянулись двумя рядами и ломились от яств. К тому моменту, как немного отдохнувшая Лея в сопровождении Вивы спустилась вниз, гости уже были в сборе. Все ждали только ее. Подвенечный наряд она сменила на шикарное бальное платье нежно-розового цвета, украшенное тончайшими кружевами. В волосы Вива ей вплела нити розового жемчуга. Разговоры стихли, когда Лея появилась на пороге гостиной. А Кнуд даже привстал, завидев ее. Он уже был заметно навеселе и не пытался даже скрыть похоть, что вспыхнула сейчас в его взгляде.

Лея заставила себя приблизиться к мужу и опуститься на одну с ним скамью. А дальше началось празднество. Тосты поднимались за тостами, вино лилось рекой, и гости становились все пьянее. Лее кусок не лез в горло. Не хотелось ни есть, ни пить, ни вести светские разговоры. Тем более что постепенно вокруг нее не осталось ни одного гостя, кто был бы на это способен. Все чаще раздавался пьяный смех и непристойные шутки, все на одну и ту же тему — предстоящую брачную ночь. Громче всех гоготал Кнуд, заставляя Лею содрогаться от омерзения.

Для рабов во дворе был натянут шатер. Там шло свое веселье, и Лея даже завидовала им, что не может удрать подальше от аристократического пьяного сброда.

Как только появилась возможность, когда поняла, что большинство уже забыли о причине веселья, и никто на нее не обращает внимания, Лея поднялась к себе. Следом за ней пришла Вива.

— Дорта напилась и уснула в конюшне, — хихикнула она, и Лея поняла, что служанка ее тоже изрядно навеселе. Ну хоть кому-то сегодня было хорошо. — Так что мы с вами сегодня ночуем одни.