Захватывающее время - [3]

– А вот меня старина Джереми не облил, – добавляю я. – Знаешь почему? – Он качает головой. – Потому что я принимаю непонятное.

* * *

Не знаю, сколько улиц мы объехали, но в итоге мы его находим, ржавый черный фургон без колес. Нет, этот район совсем не убогий, просто тут и шагу не ступишь, чтобы не наткнуться на чью-то развалюху без колес, стоящую на кирпичах на подъездной дорожке. Но у Уолтера вполне приличный дом: маленький одноэтажный коттедж с абсолютно пристойным «Фордом-эксплорером» перед дверью.

Мне приходится уговаривать его подняться на крыльцо вместе со мной, и он выглядит немного испуганным, когда я звоню в дверь. Мы ждем довольно долго, но, наконец, его мама открывает внутреннюю дверь. Выражение на ее лице такое, будто она ждет, что я сейчас буду продавать ей пылесос или агитировать за мормонизм. И она сексуальная, скажу я вам. И такая юная, что ее трудно воспринимать как МИЛФ[2].

Когда она видит сына, она распахивает наружную дверь и выдает ему старое доброе: «Почему вы не в школе, молодой человек?». Уолтер выглядит так, будто вот-вот разревется, поэтому я выступаю вперед и говорю:

– Прошу прощения, мэм, но Уолтер очень расстроен. Я нашел его возле продуктового магазина, и он сказал, что хочет отправиться во Флориду.

И тут я замечаю, что она изучает мою бутылку «7Up».

– Минуточку, – говорит она, внимательно меня рассматривая. – Ты, что, пил?

Я смотрю на свой «7Up», как на соучастника, выдавшего меня.

– Э-э, нет. Не пил.

– Да, пил. – Она отпускает внешнюю дверь, которая захлопывается позади нее, и принимает боевую стойку. – От тебя несет. Ты пил и при этом возил на машине моего мальчика.

– Вообще-то не об этом речь, – я пячусь. – Давайте сосредоточимся на Уолтере.

– Кто дал тебе право приходить сюда пьяным и указывать, что мне делать с моим сыном? Уолтер, иди в дом. – Пацан с жалким видом смотрит на меня. – Быстро, Уолтер!

Я говорю:

– Эй, не надо на него кричать. А она мне:

– Я сейчас полицию вызову.

Мне очень хочется как-нибудь отбить подачу, съязвить, что будь она действительно такая правильная, ее сыну не пришлось бы сбегать во Флориду. Но я не поддаюсь искушению. У меня не было проблем с полицией с тех пор, как я поджег дерево, и не позволю грубой, сексуальной двадцатипятилетней мамаше меня в них втянуть.

Вместо этого я говорю:

– А который час? – И смотрю на свое запястье, хотя на нем и нет часов. – Вы не скажете, который час? Я опаздываю в библейскую школу.

Она наблюдает за мной, пока я иду к машине, и мне ясно, что она старается запомнить номер. Не стоит сейчас слишком умничать, однако, я не могу подвести Уолтера. Это не в моем характере.

– Ваш сын страдает, – говорю я, открывая дверцу. – Он скучает по папе.

Она спускается с крыльца, ее лицо становится еще более грозным.

Я сажусь в машину, но не могу уехать просто так, опускаю стекло и говорю напоследок:

– Эй, на вашем месте я бы с дерева на заднем дворе глаз не спускал.

Глава 3

Ну вот, теперь я по-настоящему ужасно опаздываю к Кэссиди. Плохой, плохой Саттер! Теперь она будет смотреть на меня этим своим укоризненным взглядом, словно я испорченный ребенок, а не ее парень. Ну, ничего. Я не из тех, кто боится гнева своей девчонки. Да, она умеет очень болезненно и едко подколоть, когда злится, но я могу с этим справиться. Люблю, когда мне бросают вызов, это все равно что увернуться от града сюрикэнов[3] в твою сторону. К тому же, она того стоит.

У меня не было девушки лучше Кэссиди. Я встречаюсь с ней целых два месяца, дольше, чем с кем-либо еще. Она умная, и веселая, и необыкновенная, и может пить пиво залпом быстрее, чем большинство моих знакомых пацанов. Главное, она абсолютно прекрасна. Спецэффектна.

Если уж мы говорим о чистоте цвета, то Кэссиди – это «full HD»[4]. Скандинавская блондинка с глазами голубыми, как море во фьордах, с кожей, как ванильное мороженое, или как цветочный лепесток, или как сахарная глазурь – хотя она ни с чем не сравнится, у нее просто такая кожа. Правда, она слишком верит в астрологию, но мне на это наплевать. Это все девичьи забавы. Я воспринимаю ее увлечение так, словно у нее внутри вращаются разные созвездия и счастливые случаи.

Но что делает Кэссиди особенной, так это то, что она восхитительно, прекрасно толстая. И, поверьте, я говорю слово «толстая» не в отрицательном смысле. По сравнению с ней модели из модных журналов – просто высушенные скелеты. У нее безупречные пропорции. Как если бы все формы и изгибы Мерилин Монро накачали насосом размера на три. Когда я провожу пальцами по телу Кэссиди, я чувствую себя адмиралом Бэрдом[5] или Коронадо[6], исследующим неизведанные земли.

Однако она отказывается открывать. Но она дома. Я слышу музыку, громкую и рассерженную. Я опоздал на полчаса, и за это она будет мариновать меня под дверью. Потоптавшись на коврике минуты три, я возвращаюсь к машине за бутылкой виски и иду прямиком на задний двор. Сидя за столом в патио, я щедро доливаю виски в газировку и обдумываю свой следующий шаг. Теперь бутылка «7Up» полна почти под завязку, и после большого душевного глотка меня осеняет идея. Окно в ее спальне наверху наверняка приоткрыто – она там курит и выпускает дым в щелочку. Она хитрая, но не хитрее меня.