Заговоры цыганской целительницы. Чтобы людьми управлять и все, что хочешь получать - [26]

На еду наговорите:

Пусть раб Божий (имя мужа) ест, да хорошо наедается,

пьет, да сладко напивается, а как он

наедается да напивается,

пусть поедом ест-поедает его горючая тоска

по дому, по семье родной,

по жене законной, рабе Божьей (свое имя).

Пусть по улице он похаживает, а по

сторонам не поглядывает,

в чужие окна не заглядывает,

пусть девушки да бабы мимо идут,

его с собой не заманивают.

Пусть он помнит, где дом его и жена верная,

и всегда возвращается, по чужим домам не

мотается,

у разлучницы не засиживается,

на нее, злую, не засматривается.

Чтобы в день-полдень, чтобы в ночь-полночь,

в утро ясное, в вечер пасмурный

все домой спешит,

путь огнем горит.

Цыганки на работе

Чтобы я лучше поняла магию цыганских искусниц, Замбила заставила меня несколько раз бродить с толпой цыганок, когда те заговаривают с прохожими. Конечно, я знала, как легко люди попадают во власть к цыганкам и отдают им деньги, но не представляла себе, насколько это серьезно. Мои наблюдения помогли мне многое узнать о том, как нужно разговаривать, чтобы собеседники делали то, что ты от них хочешь.

Прежде чем я отправилась «в поле», Замбила заставила меня вспомнить, как со мной говорила золотозубая Роза, и объяснила мне, почему я, сама того не ожидая, послушалась Розу и отправилась с ней неизвестно куда.

Роза привлекла мое внимание сразу: – Ой, красивая, а ведь на тебя твоя подруга наговаривает…

«Как увидишь, что девушка молодая идет – не торопится, или женщина постарше, – откомментировала первую фразу Розы Замбила, – так лучше всего про наговор сказать – обязательно послушает, и уже никуда не денется. Главное – внимание привлечь, а заклятая подруга у каждой имеется».

– Вот, посмотри, видишь вон ту старушку? А ведь она и не старая совсем, ей и сорока нет, хотя выглядит на все семьдесят, и морщины какие у нее, видишь?

Я вспомнила, что действительно загляделась на какую-то пожилую женщину, которая ужасно выглядела. Роза тут же резко сказала:

– Потому что наговор надо снять.

«И правильно, – заметила Замбила. – Это Розка тебе внушила, а ты и повелась. Каждая красивой хочет быть, каждая стареть боится».

– Послушай, что я тебе говорю! Вон, слышишь, машина загудела? Слышишь, как шумно здесь, правильно? И ты не можешь меня верно расслышать.

На тот момент мне казалось, что шум на улице такой сильный, что расслышать Розу просто невозможно, тем более что цыганка вдруг заговорила очень тихо. Неожиданно для себя я поняла, что она должна мне сказать что-то очень-очень важное, и пошла за ней.

«Это Роза тебя заставила прислушаться к ней. Видишь, как ты стала внимательна к ее словам? Заставь человека по сторонам поглядеть, да и заговори с ним так тихо, что ему прислушиваться придется, вот он и сделает, как тебе нужно», – пояснила Замбила.

– Этот шум тебе мешает, отойдем в сторонку, где тихо, спокойно; даже пение птиц приятно успокаивает.

«А это Розка тебе зубы заговорила и повела за собой, куда ей нужно было», – Замбила довольно усмехнулась. Ей явно нравилось, как «работала» со мной Роза.

– Вот когда мы с тобой стоим здесь, ты чувствуешь, как тебе легко становится, согласись, да? Вот я прямо ощущаю, какая тяжесть на тебе лежит. Да ты, девушка, и вдохнуть-то полной грудью не можешь, я чувствую. Ну вдохни, попробуй, ну! Чувствуешь, как тяжело, верно? Тогда я, и правда, ощутила тяжесть в груди. Хотелось на природу, и казалось, что только Роза мне может помочь.

– Тяжесть эту снять очень нужно, а то мало тебе осталось чувствовать свою молодость, будешь как та старуха – только боль, только боль.

«Ох, здорово же она тебя! – Старая Замбила даже руки потерла от удовольствия. – Ты же и видишь, и слышишь, и чувствуешь, вот и перестала соображать-то».

– Вон, посмотри, какая тут зелень, какие деревья красивые, видишь? А вот слева от подъезда кошка бежит, смотри, смотри! Серая кошка, видишь?

Никакой кошки я не заметила, но внимательно уставилась туда, куда показала рукой Роза. А Роза между тем не замолкала ни на секунду:

– Наговор на тебя серый сделан. Я вижу твой наговор, сама скоро серая станешь! Слушай, слушай, что я тебе говорю! Только тихо, сама не рассказывай никому, а то плохо будет тебе. Ох, подслушают здесь, беда случится! Пошли, где нет никого, в твоем подъезде тихо, правда? Там нас не услышат? Разговоры-наговоры, разговоры-наговоры, шум на улице, шум в ушах. Мешает шум. Мешает, тишина нужна. А ты чувствуешь, как тебе уже легче, чувствуешь? Я так мягко снимаю твою беду, я беду руками разведу…

Замбила сказала мне, что человека надо обязательно отвлекать от того, чего ты хочешь от него получить. Заставлять по сторонам смотреть, прислушиваться к разным звукам, чувствовать запахи, а как бы между делом говорить то, что от человека нужно.

Открытие мира шувани

Прежде чем отпустить «в поле», Замбила учила меня видеть, слышать и чувствовать окружающее пространство именно так, как надо, чтобы овладеть искусством шувани. Обучение состояло из трех последовательных этапов, каждый из которых занял у нас около пяти минут.

«Глаз – алмаз»

Замбила велела мне остановить свой взгляд на любой точке, смотреть на которую можно безо всякого напряжения. Примерно через минуту я по ее приказанию начала очень медленно перемещать взор по окружающему данную точку пространству, задерживаясь при рассматривании деталей. Оказывается, много можно заметить в режиме медленного просмотра: я увидела, как отличаются свет из окна и свет потолочных ламп… рассмотрела на стенах узор обоев… детали оконной рамы… рисунок линолеума на полу… фактуры поверхности стола… кожи своих рук… и бумаги этой книги… особенности формы листьев домашних растений… подметила много мелочей… и удивилась, как много интересного раньше не замечала…