Заговорщики в Кремле: от Андропова до Горбачева - [32]

Шрифт
Интервал

Самые худшие опасения Брежнева относительно Шеварднадзе и его брутальных полицейских методов подтвердились. Крайние меры и непрерывно-экспериментальный стиль уничтожили взаимный договор Кремля с республиканскими сатрапами, основанный на уклончивом компромиссе, взаимных льготах, взаимообмане и благодаря этому — относительной стабильности. Андропову стоило неимоверных усилий убедить Брежнева — и не только Брежнева, все Политбюро — продолжить грузинский эксперимент. Его аргументы нетрудно восстановить. Из пенсионно-опального одиночества опять вызвана тень бывшего грузинского лидера Мжаванадзе, живущего вдовцом при живой жене, и он, с его волюнтаристским управлением и многолетней практикой потакания коррупции, взяточничеству, частнособственническим инстинктам и националистическим чаяниям, объявлен ответственным за все нынешние невзгоды, противоречия и идейные отклонения. Применив психологический нажим, Андропов переключил сомнения и опасения Генсека, вызванные взрывчатой в полном смысле слова ситуацией в Грузии, в негодование на те подрывные, националистически настроенные элементы с мелкобуржуазным сознанием, которые сознательно препятствуют интернационалисту и ревнителю советской империи Эдуарду Шеварднадзе. А ему Андропов, согласно распространенным в грузинской столице слухам, посоветовал, дабы снять с себя подозрения, выступить на XXV съезде партии в Москве с особо эффектной верноподданнической речью. “Социалистической по содержанию и национальной по форме“, — пошутил Андропов, воспользовавшись расхожей формулой имперско-коммунистической терминологии.

Вспомним: тот же совет Андропов через несколько лет даст другому республиканскому протеже — Гейдару Алиеву, и тот немедленно его исполнит на следующем, XXVI съезде, многократно превысив союзную норму лести кремлевскому вождю. С Шеварднадзе произошло иначе. Усластив слух Брежнева, он вызвал бурю возмущения у себя на родине. С трибуны московского съезда во всеуслышание заявил, что для Грузии солнце восходит не на востоке, как для всего мира, а на севере — в России. Один из близких приятелей Шеварднадзе, облаченный высокими партийными и государственными полномочиями, рассказывал нам, что схватился за голову, услышав по радио рабскую, угодливую метафору, которая получила в Грузии слишком чувствительную акустику, больно задела национальные чувства и разорвалась в сердцах гордых грузин наподобие бомб, время от времени взрываемых ими в центре своей столицы.

Дальнейшее правление Шеварднадзе отмечено чертами инерции и пассивности. У его соотечественников создалось впечатление, что он задержался на своем посту. Не убитый из-за угла, не снятый с должности, не умерший от разрыва сердца, Шеварднадзе делал по инерции то, что совсем недавно — по вдохновению. Очевидно, он и сам понимал причину неудачи. Ведь тот подпольный капитализм, на борьбу с которым он бросил всю свою энергию и неутомимое изобретательство, нелегальные предприятия Грузии — от завода вин до торговли из-под прилавка — восполняли государственные проблемы: немощь государства способствовала частной инициативе. Шеварднадзе пытался обнаружить корень зла, но оказался дурным врачом — вместо гнилого зуба рвал вполне здоровый, хоть и выросший в неположенном месте, на нелегальных основаниях. Вины грузинского секретаря тут, по-видимому, все-таки не было. Гнилой зуб у Грузии общий с Россией, и никто не позволил бы его вырвать: тбилисский сатрап связан по рукам и ногам централизованным управлением — вялостью, бездействием, параличом московской администрации. Короче, Шеварднадзе так и не удалось заменить в республике законы джунглей на бюрократические циркуляры.

Да и Андропов, в который уже раз сослужил грузинскому протеже дурную службу. С самого полицейского переворота в Грузии он настаивал на ускоренной русификации республики. Отчасти делал это в угоду Брежневу, который относился к Шеварднадзе настороженно, — отчасти — потому, что сам был убежденный “имперец“ и предрассудки и претензии малых наций считал злом, подлежащим искоренению. К тому же он прямо налагал на Грузию азербайджанский образчик, где марксистско-ленинская пропаганда и настойчивая русификация, проводимая полицейскими методами, не вызывали до поры до времени ни поджогов правительственных зданий, ни массовых демонстраций. И когда Андропов — через Шеварднадзе — предложил Грузии азербайджанскую модель насильственной русификации, в этом опять сказался порок его непреклонного имперского мышления. Азербайджанский язык оригинального арабского письма был переведен в 1925 году на латинский алфавит, а в 1939 году — на кириллицу и после таких радикальных операций несколько утратил национальную выразительность. Решившись на полную дискриминацию Грузии, Андропов по чистому невежеству даже не догадывался, что оказался последним в длинном ряду завоевателей, безуспешно пытавшихся одолеть или хотя бы повлиять на грузинский язык. Впереди него были византийские императоры, персидские шахи, хазарские и арабские калифы, турецкие султаны и монгольские ханы.

Короче, в марте 1978 года, в самый разгар националистических страстей в Грузии, Андропов приказал Шеварднадзе опустить в черновом варианте грузинской Конституции пункт, декларирующий национальный язык государственным языком республики. На фоне Грузии это был очень грубый, вульгарный ляпсус — типичная уловка политического интригана, не знающего реального положения вещей. Так велика его слепота к окрестному миру и так безгранично имперское презрение к национальной проблематике в одной из вассальных республик, что он действительно рассчитывал, будто грузины не заметят столь незначительного упущения в Конституции, законодательно превращающего Грузию в российскую колонию.


Еще от автора Владимир Исаакович Соловьев
Быть Иосифом Бродским. Апофеоз одиночества

Владимир Соловьев близко знал Иосифа Бродского с ленинградских времен. Этот том – итог полувековой мемуарно-исследовательской работы, когда автором были написаны десятки статей, эссе и книг о Бродском, – выявляет пронзительно-болевой камертон его жизни и судьбы.Не триумф, а трагедия, которая достигла крещендо в поэзии. Эта юбилейно-антиюбилейная книга – к 75-летию великого трагического поэта нашей эпохи – дает исчерпывающий портрет Бродского и одновременно ключ к загадкам и тайнам его творчества.Хотя на обложке и титуле стоит имя одного ее автора, она немыслима без Елены Клепиковой – на всех этапах создания книги, а не только в главах, лично ею написанных.


Детектив и политика 1991 №4(14)

Эрик Кристи. ПОЛИЦЕЙСКИЕ ПУЛИ «Я попытался представить себе страшную смерть Мартана. Сколько секунд понадобилось убийцам? Успел ли он увидеть их, сказать им что-нибудь? А может, он им угрожал? Успел ли он выхватить револьвер из кобуры? Мучился ли перед смертью?» Роберт Бруттер. НАСЛЕДСТВО ПО ЗАКАЗУ «При входе в супермаркет столпилось довольно много народу. Машинально пропустив вперети себя пожилую даму с внучкой, девушка прошла в зверь магазина. Вдруг она почувствовала, как кто-то легко прикоснулся к ее спине.


Высоцкий и другие. Памяти живых и мертвых

Герои этой книги — Владимир Высоцкий и его современники: Окуджава, Тарковский, Шукшин, Бродский, Довлатов, Эфрос, Слуцкий, Искандер, Мориц, Евтушенко, Вознесенский. Владимир Соловьев — их младший современник — в своей новой книге создает мемуарно-аналитический портрет всего шестидесятничества как культурного, политического и исторического явления. Сам автор называет свой стиль «голографическим описанием»: многоаспектность, взгляд с разных точек зрения, сочетание научного и художественного подхода помогают создать объемный, подлинный, неоднозначный портрет любимых нами легендарных людей.


Дональд Трамп. Сражение за Белый Дом

Когда амбициозный Дональд Трамп, впрямь как черт из табакерки, выскочил на политическую сцену Америки и заявил о своих новых амбициях стать президентом США, никто всерьез не воспринял его в оном качестве – в качестве претендента на высший должностной пост на планете, а его заявку – исключительно в качестве очередной экстраваганзы миллиардера-эксцентрика.Эта актуальная аналитическая книга от инсайдеров политической жизни США дает казус Трампа и нынешнюю борьбу за Белый дом в контексте современной американской истории, явной и тайной, с ее главными фигурантами – президентами и кандидатами в президенты.


Рекомендуем почитать
«И дольше века длится век…»

Николай Афанасьевич Сотников (1900–1978) прожил большую и творчески насыщенную жизнь. Издательский редактор, газетный журналист, редактор и киносценарист киностудии «Леннаучфильм», ответственный секретарь Совета по драматургии Союза писателей России – все эти должности обогатили творческий опыт писателя, расширили диапазон его творческих интересов. В жизни ему посчастливилось знать выдающихся деятелей литературы, искусства и науки, поведать о них современным читателям и зрителям.Данный мемориальный сборник представляет из себя как бы книги в одной книге: это документальные повествования о знаменитом французском шансонье Пьере Дегейтере, о династии дрессировщиков Дуровых, о выдающемся учёном Н.


Твин Пикс. Беседы создателя сериала Марка Фроста с главными героями, записанные журналистом Брэдом Дьюксом

К выходу самой громкой сериальной премьеры этого года! Спустя 25 лет Твин Пикс раскрывает секреты: история создания сериала из первых уст, эксклюзивные кадры, интервью с Дэвидом Линчем и исполнителями главных ролей сериала.Кто же все-таки убил Лору Палмер? Знали ли сами актеры ответ на этот вопрос? Что означает белая лошадь? Кто такой карлик? И что же все-таки в красной комнате?Эта книга – ключ от комнаты. Не красной, а той, где все герои сериала сидят и беседуют о самом главном. И вот на ваших глазах начинает формироваться история Твин Пикс.


Почему в России не Финляндия?

Речь в книге идет о том, что уровень развития страны и особенности жизни в ней определяются законами государства и его экономической и социальной политикой. На примере Финляндии показано, как за семь столетий жизни при разных законах возникла огромная разница между Россией и Финляндией. И это совершенно закономерно. Приведены примеры различий. Дана полезная информация о Финляндии. Есть информация для туристов.


Русская жизнь-цитаты-Июнь-2017

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Газета Завтра 1228 (24 2017)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О своем романе «Бремя страстей человеческих»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.