Заговор Высокомерных - [48]
Когда она ушла, Каплин еще долго не ложился. Работал за компьютером.
Единственным уголком современности в этой квартире был компьютерный стол. Даже кресло – удобное, с высокой спинкой. На нее-то следователь и запрокинул устало голову, прикрыв глаза. Им завладели отчаяние, беспомощность и апатия, которая временами сменялась злостью. Злостью на нее и на себя… Как, черт возьми, как это произошло? И не было никакой возможности увидеться с ней. Администрация СИЗО отказала ему во встрече с подследственной. Не понятно, на каких основаниях срок пребывания Дарьи в карцере продлили еще на неделю. Неужели она попала туда из-за него? Но ведь она хотела о чем-то говорить с ним. Может, что-то вспомнила? Или случилось нечто такое, о чем она желала сообщить?
Он с горечью представлял, как ей там тяжело, страшно, одиноко. Эти мысли его самого повергали в еще большее отчаянье. Но как он мог помочь? Все-таки телефон являлся серьезным нарушением правил СИЗО. Вдруг его озарило. Она должна узнать, что дорога ему, что он ее не оставит.
После того пикантного случая он каждую ночь прокручивал в голове эту ситуацию и в его фантазиях все происходило вовсе не так, как было в реальности. В них он не сбегал, словно растерянный мальчишка.
Каплин поймал себя на мысли, что снова думает о том моменте в СИЗО, который томил, терзал его воображение уже столько времени, не давая спокойно спать по ночам. Все это жгло его изнутри и требовало выхода…
Неделя, в конце концов, все-таки подошла к завершению. В день, на который была намечена поездка в пенитенциарное учреждение, Каплин с самого утра находился в приподнятом настроении. Считал часы до полудня.
И вот, наконец, ее привели… Дарья Лисневская безмолвно опустилась на стул и зябко поежилась. В карцере она простудилась, что не удивительно. Ее страшно морозило, в голове был полнейший сумбур. Она плохо понимала, что вообще происходит. Даже когда увидела Каплина, как обычно что-то писавшего в своем блокноте, ничего внутри не екнуло. Ни стыда за свой прошлый поступок, ни радости от встречи она не испытывала. Лишь слабость и желание лечь в постель, укрыться с головой одеялом и спать, спать, спать…
Лев Гаврилович поднял на нее взор. Вот такая, в свитере и джинсах, она была ему более близка и понятна чем тогда, при первой их встрече, в деловом костюме и на шпильках. Эта женщина каким-то немыслимым образом совмещала в себе все, о чем он когда-либо мечтал, что вызывало в нем безумное по силе желание, и что он был способен полюбить.
Сейчас она сидела перед ним такая же, как обычно, но что-то неуловимо изменилось. Ее взгляд… Да, изменился ее взгляд. Он потух. В нем пропала уже привычная искра дерзости и насмешливости. Как будто внутри у Дарьи что-то сломалось.
На самом деле так и было. Ее основным состоянием в последнее время стало обреченное равнодушие. Правда, его появление все же немного расшевелило ее чувства. Осознание того, что он вот, рядом, что с ним все хорошо, было похоже на то ощущение тепла и уюта, которое испытывает человек, попавший промозглым вечером в теплый дом с камином и ароматом пирогов.
– Даша, я знаю, что вы были в изоляторе… – начал он каким-то извиняющимся тоном.
– Сама виновата, – бесцветно вымолвила она.
– Вам нужно будет сдать кровь, но я вижу, вы простужены.
– Да, немного приболела. Зачем мне сдавать кровь?
Каплин потер переносицу. Их разговор начался совершенно иначе, чем он ожидал.
– Так нужно, – сказал следователь, надеясь, что расспрашивать она не станет.
– Хорошо. Если нужно – сдам, – согласилась Дарья и после короткой паузы продолжила: – Я решила вам кое-что рассказать… Только вы должны мне гарантировать, что эта информация останется между нами. И что лично вы будете заниматься моим делом, никому его не перепоручая.
Лев Гаврилович озадаченно смотрел в лежавший перед ним блокнот, страницы которого были исписаны убористым почерком.
– Если эта информация касается смерти Шарлеруа, я не могу гарантировать вам, что она останется между нами. Вы же понимаете, что все вносится в материалы дела.
Дарья неопределенно пожала плечами. Дескать, как знаете. Ее требования походили на ультиматум. Получается, она станет говорить откровенно только после его обещания соблюсти эти условия.
– Даша, у меня с вашим делом полный тупик. Если так и будет, то вы сядете за убийство вашего… гм… кондитера. А я этого очень не хочу, – сказал Каплин со всей серьезностью.
– А чего же вы хотите? – спросила Лисневская, прямо глядя в его глаза.
Потом будто сама устыдилась, отвернулась и притихла. Он ничего не ответил на ее вопрос. Сидел, подперев ладонью подбородок.
– У вашей матери могли быть отношения с Шарлеруа? – вдруг спросил следователь.
Молодая женщина слегка переменилась в лице.
– Я не знаю. Спросите у нее.
– Спрошу, куда ж я денусь. Уже вызвал ее на допрос…
– Да? – Дарья подняла голову.
– И вашего супруга тоже. Он словно нарочно от меня бегает. Помните, я спрашивал у вас, связана ли его деятельность с криминалом? Вы толком ничего не сказали.
– Я уже говорила, что ничего о его делах не знаю, – вздохнула Лисневская.
– Даже не предполагаете? Никогда не слышали его телефонных разговоров, не бывали с ним в кругу его друзей?
Роман «Память и желание» – это захватывающее повествование о двух поколениях семьи Сильви Ковальской – женщины яркой, притягательной и одновременно несущей в себе разрушительную силу. Она – источник и причина тщательно скрываемой семейной тайны, разгадку которой читателям предстоит узнать лишь в самом финале.
Сестры – всегда лучшие подруги?Чушь!Сестры – ЗЛЕЙШИЕ ВРАГИ.А если между ними оказывается МУЖЧИНА, то – еще и СОПЕРНИЦЫ! Соперницы тем более опасные, что ХОРОШО ЗНАЮТ с детства, как больнее уколоть друг друга!Кто умеет плести интриги лучше, чем знаменитая сценаристка ЖЕНСКИХ ТЕЛЕСЕРИАЛОВ?Кто способен испортить жизнь профессиональнее, чем ОРГАНИЗАТОР СВАДЕБНЫХ ТОРЖЕСТВ?Эта сестрички СТОЯТ ДРУГ ДРУГА.Но какому мужчине под силу выжить рядом с ними?!
Лучший способ для студентки подзаработать — устроиться няней к четырехлетнему отпрыску весьма состоятельной семьи.Всего-то и надо — иметь терпение, забыть о собственных амбициях и… не терять чувства юмора, даже когда приходится работать дни напролет!Дитя, конечно, не сахар…Его родители — просто ночной кошмар наяву…Зато рядом — весьма обаятельный сосед. Уж он-то наверняка не даст юной няне скучать по вечерам!
…Инженю. «Хорошенькая дура», «сексапильная телка», «Мэрилин Монро» — так называют ее многие, уверенно полагая, что для белокурой красотки ум — излишняя роскошь. И она честно «пытается соответствовать», и сама-то в себе ничего, кроме женственности, не замечая!Но однажды возникает НАСТОЯЩАЯ ОПАСНОСТЬ, и «хорошенькой дуре» приходится НАЧИНАТЬ ДУМАТЬ. Потому что впервые мужчины не обожают и не защищают ее, а пытаются убить. Потому что теперь придется доказывать, что порой ИНЖЕНЮ — смелее, отчаяннее, УМНЕЕ любого мужчины!..
У нее было все, о чем только можно мечтать, – красота, деньги, талант, известность. И всем, что у нее было, она, не задумываясь, рискнула во имя настоящей любви. Во имя любви к юноше много моложе ее.Теперь о ней сплетничают недруги. Теперь ее осуждают друзья. Теперь ее не в силах понять даже самые близкие. Однако что может это значить? Она все равно счастлива Потому что нет в мире счастья выше подлинной любви…
На идеально причесанную головку «настоящей южной леди» Фредерики Уайер обрушилась беда...Ее муж не просто сбежал с секретаршей – он ухитрился прихватить с собой все деньги жены!Элегантно обставленное семейное гнездышко, согласно условиям брачного контракта, тоже переходит к изменнику и его новой супруге.Прощайте, туалеты от-кутюр, туфельки от Маноло Бланика и роскошные салоны красоты! Здравствуй, печальная необходимость заботиться о завтрашнем дне!В отчаянии Фредерика заключает сделку.Нет, не с дьяволом, хуже! Никакой дьявол не сравнится с хитроумным и циничным адвокатом Говардом Граугом, который еще ни разу не проигрывал дел и готов помочь Фредерике.