Заговор Высокомерных - [15]

Двуглавый орел, украшенный россыпью сверкающих камешков, завораживал девочку.

Глава

VII

Находясь все еще в ступоре, и рассеяно отвечая на вопросы следователя, Мила нашла в адресной книге телефона номер мужа и нажала кнопку вызова. Лалин ответил сразу.

– Да, Мила, это ты? – он говорил возбужденно, быстро и немного суетливо.

Олег, конечно, не ожидал ее звонка. И будь Мила в обычном состоянии, то обратила бы внимание на то, что его голос звучит не четко и слишком громко.

– Олег, забери, пожалуйста, сегодня Ваню из садика, – едва слышно прошелестела в трубку молодая женщина.

– Мила, давай поговорим, не прячься от меня!

Она отключила телефон.

– Продолжим, – сказал следователь Лев Каплин. – Так зачем, вы говорите, приехали к погибшему?

– Я журналист, писала о нем статью. Привезла экземпляр газеты.

Мила, обнаружившая тело и вызвавшая полицию, решила не сообщать про похищенный рецепт. В данный момент это казалось ей смешным и несущественным по сравнению с гибелью Шарлеруа. Тот лежал у окна в луже крови. Из груди молодого француза торчал профессиональный кондитерский нож фирмы «Kaiser», которым разрезают коржи. Вокруг тела крутились сотрудники полиции, что-то фотографировали, что-то отмеряли, что-то осторожно соскребали или высматривали в густом ворсе ковра.

Следователь попросил ее показать документы. Пока крутил в руках паспорт и удостоверение, спросил:

– Ничего странного, подозрительного не заметили?

Мила отрицательно покачала головой.

– Разве что двери не заперты, – произнесла она медленно. – Хотя так было и в прошлые мои приезды.

– Лева, гляди, тут у него целая коллекция хоум видео, – неожиданно перебил их один из полицейских.

Оказалось, в ноутбуке у погибшего нашли папку с домашними эротическими фильмами. Две женщины, приглашенные в качестве понятых и до сего момента молча наблюдавшие за происходящим, зашушукались.

– Так, бабы, ша, – грубо одернул их полицейский. – Какой-то бзик у мужика. А девочки разные, между прочим…

– Потом изучишь, – бросил ему следователь.

– О, вот эта ничего так, красивая, – ухмыльнулся парень, игнорируя слова коллеги.

Мила, отрешенно изучавшая лепнину потолка, теперь бросила короткий взгляд на экран и узрела уже знакомое видео.

– Я ее знаю, – произнесла молодая женщина.

Следователь подался вперед.

– Кто она?

– Это Дарья Лисневская, владелица одного автосалона… Мы покупали у нее машину.

– Она замужем?

– Да.

– Вот это уже интересно… А кто муж?

– Я не знаю, вроде бы какой-то депутат.

– Ух ты ж… Коля, пробей мне, кто такая Дарья Лисневская и кто ее супруг.

– А супруга как зовут? – подал голос уже знакомый Миле опер.

– Не знаю, ищи по фамилии Лисневский.

– Нет такого. Если ты о той дамочке, у которой автосалон на Тихомирова, то муж у нее не Лисневский, а Доронин. Депутат областной Думы. Я его запомнил по скандалу примерно пятилетней давности. Он тогда лишнюю землю под этот автосалон захапал, примыкавшую к парку. Все газеты об этом гудели. А ему хоть бы хны. Как-то выкрутился мужик…

Мила подняла голову и уставилась на полицейского. Тот стоял к ней спиной и листал какие-то документы. Сидевший напротив следователь тоже не придал значения ее удивленному взгляду.

– Телефон, адрес вам ее известны? – поинтересовался следователь, вновь обращаясь к журналистке.

Лев Гаврилович в ходе их беседы делал какие-то пометки. Это был мужчина лет сорока, темноволосый с уже обозначившейся сединой. Черты лица его можно было назвать интеллигентными. Да, пожалуй, это верное определение. Наверняка Каплин был очень дотошным и эрудированным человеком. Это подтверждал и четкий, каллиграфический почерк. Глядя на то, как он выводит слова в бланке протокола допроса свидетеля, Мила невольно вспомнила знаменитого героя Достоевского князя Льва Николаевича Мышкина. Тот тоже был знатный каллиграф… «Смиренный игумен Пафнутий руку приложил»15, – эта фраза из романа «Идиот» ни с того, ни с сего застряла у нее в голове. С Милой такое случалось – вспомнится какое-то слово или строчка из песни, совершенно не важная и неуместная в данный момент, и никуда от нее не деться.

В помещение постоянно кто-то входил и выходил, люди мельтешили перед глазами, мешая сосредоточиться. Мила только сейчас заметила, что запах здесь совершенно изменился. Вместо привычных ароматов кондитерской – выпечки, ванили, шоколада, карамели, цитрусовых, – воздух был пропитан тяжелым, неприятным, сладковатым смрадом. Как в мясном отделе магазина, только более омерзительным… От него даже слегка подташнивало. Наверное, это и был запах крови.

Мила нашла в телефоне номер, с которого ей звонили после того, как она застала мужа, целующегося с Лисневской.

– Вот, попробуйте позвонить.

Каплин тот же час так и поступил. Но трубку не брали.

Мила старалась не смотреть туда, где лежал труп. Судя по словам, которыми между собой перебрасывались сотрудники полиции и судебно-медицинский эксперт, Оливье погиб совсем недавно – буквально несколько часов назад. Два опера, опрашивавшие людей, чьи офисы также размещались в этом здании, сообщили, что те ничего не слышали и не видели.

– Ну, это как водится, – вздохнул Лев Гаврилович и повернулся к Миле: – Вы, если еще что-то вспомните, наберите меня.