Заговор Ван Гога - [26]
– С какой стати я должна это делать? – взвилась Эсфирь. – Я просто хочу обо всем забыть!
– Забыть?
Она уже чуть ли не в голос кричала:
– Забыть про отца! Забыть про Ван Гога! Про евреев, которых насмерть затоптал мой отец! Я хочу сделать то, чего всегда добивалась мать: сделать вид, будто он никогда не существовал! И точка!
Хенсон откинулся на стуле. Озираясь по сторонам, Эсфирь чувствовала на себе его взгляд. Наконец она открыто посмотрела ему в лицо.
– Чего уставился?
Он перегнулся через стол.
– Ты хочешь знать правду про Сэмюеля Мейера, вот что мне кажется.
– Ха!
– Ты хочешь знать, что на самом деле произошло между твоими родителями. Что именно заставило мать эмигрировать в Израиль.
– Ой, ты меня так хорошо понимаешь! Зачем тогда спрашивать?
– Мало того, – тихо добавил Хенсон, – мне кажется, что в противном случае неразгаданная тайна не даст тебе жизни до конца твоей… э-э… жизни.
– Боже, какой слог! – издевательски процедила Эсфирь, хотя внутри что-то екнуло.
Кофейный столик внезапно показался холодным как лед. Она сложила руки на груди.
Хенсон откинулся на спинку стула, нацепил совершенно непроницаемую маску и начал играть с ложечкой.
– Ты меня совсем не знаешь, – продолжала сопротивляться она. – Если бы я того захотела, то плюнула бы на всю эту историю. Есть такое искусство, наука забывать, и здесь мне нет равных.
Она перешла на шепот, интонацией подчеркивая слова:
– Ты думаешь, я не делала вещей, о которых потом напрочь позабыла? Да целую кучу!
Фраза вышла столь нелогичной и нелепой, что она опустила голову и решила начать по новой.
– Короче, у меня отличный сон, можешь не беспокоиться. Когда нужно, я умею забывать.
Хенсон отложил ложечку. Наступила неприятная пауза.
– Ты, наверное, меня за идиота держишь, – сказал он наконец. – Или хуже того, врешь самой себе.
Эсфирь уже не могла спокойно сидеть.
– Думай что хочешь!
Она вскочила на ноги. От резкого движения одна из ран вновь заявила о себе, однако девушка не обратила на боль внимания, а просто смерила Мартина чуть ли не презрительным взглядом.
– Я возвращаюсь в Израиль, мистер Хенсон. И не думаю, что была рада с вами познакомиться.
Хенсон сжался, словно вот-вот был готов взорваться. Глаза его сузились. Но вот что удивительно: он смотрел словно бы сквозь нее.
В следующий миг он вскочил, словно на пружинах, перелетел через весь стол и сбил девушку с ног. Опрокидываясь навзничь, она успела-таки повернуться, чтобы приземлиться переворотом. («Что за?..») Еще в падении Эсфирь машинально вскинула руки, чтобы ударом обеих ладоней по ушам порвать ему барабанные перепонки. Увы, пол жестко принял ее плечо, и ладони без толку хлопнули у Хенсона за шеей. Слепящая боль пронзила грудь, и девушка чуть ли не потеряла сознание. Когда первый шок прошел, вокруг них уже летели щепки и осколки стекла, а весь ресторанный зал дрожал от знакомого стрекота «узи».
Миг затишья. Над собой она увидела лицо автоматчика, менявшего магазин. Женский визг. Хенсон дернул Эсфирь за руку и перекатился через нее.
– Скорей! – крикнул он на ходу, таща девушку за собой и лавируя среди столов.
Вновь заговорил «узи». Пули срезали висячие растения, рикошетировали от колонн и выбивали щербины в мраморном полу. Не отпуская Эсфирь, Хенсон добрался до подиума. Стрельба прекратилась. Что, опять магазин опустел? Или ждет, когда они высунут головы? Хенсон заколебался, но Эсфирь собралась с силами и поползла под рояль. «Узи» взрезал плотное дерево, сбил подпорку под крышкой, разнес клавиши и звонко застучал по чугунной раме, однако так и не добрался до того укрытия, где, сжавшись в комок, затаилась девушка.
Внезапно свинцовый ливень оборвался. Вновь стали слышны вопли, сирены, топот ног, опять вопли…
– На помощь! – кричал какой-то мужчина. – Чарли ранило!
Эсфирь приподнялась на локте и смахнула щепки с лица и волос. Повернулась к Хенсону. Тот неподвижно лежал ничком. В рыжеватой шевелюре растекалось бурое пятно.
Пока она лихорадочно ползла к нему, в голове билась одна только мысль: «Боже мой! Мартин убит!» Внутри все окаменело, словно она очутилась в каком-то диком, чудовищном кошмаре.
Глава 7
ПЕРСОНА НОН ГРАТА
В гостиничном конференц-зале, который чикагская полиция оккупировала вслед за происшествием, разгорелся нешуточный спор. Собравшись в кружок, какой-то агент ФБР, детектив Аарон Томас и представитель госдепартамента выясняли между собой отношения. Сидя у самого дальнего края длиннющего стола, Эсфирь разглядывала плывущие по озеру Мичиган кораблики, время от времени посматривая на Хенсона, который опасливо трогал пальцами недавно забинтованную голову. Он морщился. Сантиметром ниже, и пуля впилась бы ему в череп. А так все обошлось полоской сорванной кожи.
– Да кого вообще интересует, что у нее за дела в Чикаго? – настаивал детектив Томас. – Пусть просто убирается, и все.
Украшенный галстуком-бабочкой представитель госдепа взглянул на него поверх очков.
– Вопрос куда серьезнее. Что, если израильское правительство совсем по-другому оценивает деятельность мисс Горен в Америке? – Он обернулся к Эсфири и сверкнул белозубой улыбкой. – Разумеется, мы совершенно уверены, что дружеские отношения между Соединенными Штатами и Израилем не позволят разразиться скандалу. Нет-нет, это было бы ошибкой.
Судья Ди, находясь в отпуске в Вэйпине, успешно раскрывает несколько преступлений: убийство жены местного судьи, странную пропажу торговца шелком и попытку одного из купцов обмануть своего компаньона. Разбойники, лживые чиновники и неверные жены — в детективном романе из жизни средневекового Китая. Художник Катерина Скворцова. .
Успех незамысловатой песенки про Марусю Климову, которая должна простить любимого, необъясним. Жизнь и смерть знаменитой бандерши, которая стала популярной благодаря этим куплетам, напоминает голливудский блокбастер — любовь и предательство, взлеты и падения, оглушительный успех и всеобщее порицание… Предлагаем вашему вниманию правдивую историю о Кровавой Мэри, которая стала прототипом персонажа полюбившейся многим песни. Хрупкая женщина держала в кулаке Петроград 20-х годов прошлого столетия, жила неистово, с фантазией, будто каждый день был последним.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Наталья Павлищева – признанный мастер исторических детективов, совокупный тираж которых перевалил за миллион экземпляров.Впервые автор посвятила целую книжную серию легендарному клану Медичи – сильнейшей и богатейшей семье Средневековья, выходцы из которой в разное время становились королевами Франции, римскими палами.Захватывающие дворцовые игры и интриги дают представление об универсальной модели восхождения человека к Власти, которая не устарела и не утратила актуальности и в наши дни.Неугомонный Франческо, племянник богатого патриция Якопо Пацци, задумал выдать сестру Оретту за старого горбатого садовника.От мерзкого «жениха» девушка спряталась в монастыре.
Тени грехов прошлого опутывают их, словно Гордиев узел. А потому все попытки его одоления обречены на провал и поражение, ведь в этом случае им приходиться бороться с самими собой. Пока не сверкнёт лезвие… 1 место на конкурсе СД-1 журнал «Смена» № 11 за 2013 г.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
Глубоко под закованной в ледяной панцирь поверхностью Антарктиды обнаружен огромный подземный лабиринт. В одной из его пещер найдены остатки древнего поселения, возникшего около пяти миллионов лет назад, то есть еще до появления самых ранних предков человека. Кто же жил здесь в те давние времена? Команда ученых-антропологов должна спуститься к центру Земли, чтобы разгадать эту загадку и заодно выяснить происхождение найденной в подземном поселке статуэтки, вырезанной из цельного алмаза. Но темные туннели, пещеры и подземные реки скрывают не только эту тайну.
Сильное землетрясение в районе древней израильской крепости Масада обнажило неизвестное захоронение, сокрытое в недрах горы. На осмотр находки прибыли трое специалистов – сержант спецназа США Джордан Стоун, священник из Ватикана Рун Корца и археолог Эрин Грейнджер. Захоронение оказалось частью подземного храма с таинственным саркофагом. Сохранившиеся знаки свидетельствовали о том, что некогда здесь была спрятана священная книга. По легенде, Иисус Христос начертал ее собственной кровью, заключив в ней тайну своей божественности…
В джунглях Амазонии находят белого человека с отрезанным языком. Он умирает, успев передать миссионеру жетон с именем Джеральда Кларка, спецназовца армии США. Джеральд Кларк был агентом разведки и пропал в Бразилии четыре года назад вместе с экспедицией, организованной специалистом по тропическим растениям Карлом Рэндом. Какие тайны хранит в своих девственных лесах эта самая загадочная область земного шара? Где находился Кларк целых четыре года? И какая судьба постигла остальных членов экспедиции?
В 1845 году экспедиция под командованием опытного полярного исследователя сэра Джона Франклина отправляется на судах «Террор» и «Эребус» к северному побережью Канады на поиск Северо-Западного прохода из Атлантического океана в Тихий — и бесследно исчезает. Поиски ее затянулись на несколько десятилетий, сведения о ее судьбе собирались буквально по крупицам, и до сих пор картина происшедшего пестрит белыми пятнами. Дэн Симмонс, знаменитый автор «Гипериона» и «Эндимиона», «Илиона» и «Олимпа», «Песни Кали» и «Темной игры смерти», предлагает свою версию событий: главную угрозу для экспедиции составляли не сокрушительные объятия льда, не стужа с вьюгой и не испорченные консервы — а неведомое исполинское чудовище, будто сотканное из снега и полярного мрака.