Заговор Ван Гога - [22]
– Ну, хорошо, – сказала Эсфирь, – очень много людей хотят завладеть картиной. Флаг им в руки. Кстати, как насчет США? Им она не нужна? Они ничего там не заявляли?
– А зачем? Нашли-то ее в Чикаго или нет? Вот тебе и девять десятых судебного иска.
Эсфирь презрительно фыркнула.
– Это я так шучу, – сказал Хенсон. – Но пока что были только цветочки. Ты вот что послушай. Итак, вскоре после показа картины по телевизору некий человек по имени Яков Минский ворвался в нью-йоркскую штаб-квартиру Эн-би-си. Это в Рокфеллеровском центре. Там он заявил, будто картина в свое время висела в бильярдной его дядюшки, в Марселе.
– Еще до того, как ее передали в «Де Грут»?
– Нет! Он говорит, когда она уже была там!
Эсфирь закрыла лицо руками.
– Хватит нести чушь!
– Да я серьезно! Минский утверждает, что эту картину может узнать с закрытыми глазами. Она якобы принадлежала его дядюшке, начиная с восьмидесятых годов позапрошлого века, вплоть до его смерти в тысяча девятьсот тридцать втором. Потом ею владела вдова. А когда и она умерла в тридцать шестом, Ван Гог перешел к их сыну, который и хранил картину до сорок четвертого, пока ее не отняли нацисты.
– Стало быть, полотно из «Де Грута» действительно сгорело, как и сказал Турн. А мы нашли экземпляр Минского.
– Да, но Турн абсолютно уверен, что наша картина из коллекции «Де Грута»!
– Знаешь, они оба старики, – утомленно заметила Эсфирь. – Кто-то из них вполне мог ошибиться.
– О, если бы все было так просто, я бы поставил на Турна. Он, так сказать, из первых рук знает этот портрет, да и работает экспертом именно по Ван Гогу аж с пятидесятых годов, когда опубликовал о нем свою первую книгу.
– Ты сказал «если бы»…
– Знаешь, Минского тоже нельзя сбрасывать со счетов.
– Хорошо, пусть нельзя. И что?
Хенсон откинулся на спинку дивана и, положив ногу на ногу, обхватил выставленное колено руками.
– Минский сказал, что его дядюшка был коммивояжером и частенько наведывался в Арль, где Ван Гог жил и создавал свои величайшие работы. Еще он сказал, что дядюшка Федор отличался большим состраданием и добросердечием, возможно оттого, что сам в свое время голодал. Он не раз приводил домой и кормил ужином самых разных бродяг. Ван Гог сюда отлично вписывается. Вонючий. Грязный. Дикий. Где-то в году восемьдесят восьмом Федор Минский купил ему еды, и тот отблагодарил, подарив свою картину. Ну, дядюшка, конечно, пришел от нее в ужас, назвал «несусветной дрянью», после чего запихал куда-то в чулан на многие годы. Он и сам любил побаловаться живописью, даже одно время подумывал использовать холст от этого портрета, но потом махнул рукой, дескать, он слишком толсто заляпан краской. Так вот, непосредственно перед Первой мировой дядюшка Федор заехал в Париж, и там, как гром с ясного неба, на него обрушилась реальность. Оказалось, тот самый дикий и вонючий Ван Гог с некоторых пор считался очень и очень крупной птицей в искусстве. Вот так вышло, что с той поры картина заняла почетное место в домашней бильярдной.
Эсфирь обмякла в кресле и, рассеянно задев ногой столик, уронила бутылку. Некоторое время они ее молча созерцали.
– Не знаю, – наконец сказал Мартин. – Ты говоришь, евреи не пьют? Я сам лютеранин и ни разу в жизни мне не удавалось прикончить целую бутыль водки.
– Могу отчитаться за каждую каплю… Хм-м. Слушай, этот твой Минский, – вдруг потеряла терпение Эсфирь, – он, конечно, интересно излагает, но где же факты?
– А факты есть. Косвенные, правда. Антуан тут немного покопался в архивах, и вот что выяснилось. Ван Гог забрасывал своего брата Тео целым водопадом писем. Тот высылал деньги и не давал Винсенту умереть с голоду. В одном из писем Ван Гог говорит, что живет, как король, а все потому, что какой-то «сын Авраама из Марселя» его до отвала накормил пуляркой. Более того, имеется также упоминание о некоем рисунке тушью, где стоит надпись на французском: «Теодор Минск, в кафе, 1888». Антуан сейчас пытается отыскать это самое письмо.
– Разве это доказательства?
– Нет, конечно, но все равно интересно, правда?
– А что говорит Турн?
– Говорит, что это все чушь. Одна и та же картина не может висеть на двух стенах одновременно.
– Если только напротив нет зеркала.
Хенсон подмигнул.
– Ты прямо мои мысли читаешь.
Эсфирь недоуменно уставилась на него.
– Ты хочешь сказать…
– Картины две, – посерьезнел он. – Антуан говорил, что Ван Гог часто делал авторские копии. Например, для своих друзей, об этом широко известно. Кроме того, Ван Гог – видимо, из-за своей душевной болезни – проявлял симптомы гиперграфии, когда больной одержим потребностью что-то лихорадочно рисовать или писать – буквально десятки страниц за один присест. В таком состоянии он мог делать копию за копией, холст за холстом. А еще, по словам Антуана, Ван Гог как-то раз узнал о том, что Гоген наконец собрался поселиться у него в доме. Так вот, он за короткий период написал невероятное число картин, а все для того, чтобы Гоген увидел дом, полный искусства. Итак, один портрет оказался у Минского, а второй – в музее «Де Грут». Вот и все объяснение, не так ли? Если, конечно, не считать, что нашу картину Турн принимает за полотно из музея.
Успех незамысловатой песенки про Марусю Климову, которая должна простить любимого, необъясним. Жизнь и смерть знаменитой бандерши, которая стала популярной благодаря этим куплетам, напоминает голливудский блокбастер — любовь и предательство, взлеты и падения, оглушительный успех и всеобщее порицание… Предлагаем вашему вниманию правдивую историю о Кровавой Мэри, которая стала прототипом персонажа полюбившейся многим песни. Хрупкая женщина держала в кулаке Петроград 20-х годов прошлого столетия, жила неистово, с фантазией, будто каждый день был последним.
Книги, входящие в серию, созданы на основании записок действительного статского советника по полицейской части Тулина Евграфа Михайловича. Сюжеты книг погружают читателя в поиск украденных чертежей, кладов, фальшивомонетчиков и уникальных коней. 1. Георгий и Ольга Арси: Дело о секте скопцов. Исторический детектив Тулину Евграфу Михайловичу в свою бытность сыщиком московской сыскной части пришлось распутать клубок интриг, связанных с похищением секретных чертежей нового оружия на Императорском оружейном заводе в Туле.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Наталья Павлищева – признанный мастер исторических детективов, совокупный тираж которых перевалил за миллион экземпляров.Впервые автор посвятила целую книжную серию легендарному клану Медичи – сильнейшей и богатейшей семье Средневековья, выходцы из которой в разное время становились королевами Франции, римскими палами.Захватывающие дворцовые игры и интриги дают представление об универсальной модели восхождения человека к Власти, которая не устарела и не утратила актуальности и в наши дни.Неугомонный Франческо, племянник богатого патриция Якопо Пацци, задумал выдать сестру Оретту за старого горбатого садовника.От мерзкого «жениха» девушка спряталась в монастыре.
Тени грехов прошлого опутывают их, словно Гордиев узел. А потому все попытки его одоления обречены на провал и поражение, ведь в этом случае им приходиться бороться с самими собой. Пока не сверкнёт лезвие… 1 место на конкурсе СД-1 журнал «Смена» № 11 за 2013 г.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
Глубоко под закованной в ледяной панцирь поверхностью Антарктиды обнаружен огромный подземный лабиринт. В одной из его пещер найдены остатки древнего поселения, возникшего около пяти миллионов лет назад, то есть еще до появления самых ранних предков человека. Кто же жил здесь в те давние времена? Команда ученых-антропологов должна спуститься к центру Земли, чтобы разгадать эту загадку и заодно выяснить происхождение найденной в подземном поселке статуэтки, вырезанной из цельного алмаза. Но темные туннели, пещеры и подземные реки скрывают не только эту тайну.
Сильное землетрясение в районе древней израильской крепости Масада обнажило неизвестное захоронение, сокрытое в недрах горы. На осмотр находки прибыли трое специалистов – сержант спецназа США Джордан Стоун, священник из Ватикана Рун Корца и археолог Эрин Грейнджер. Захоронение оказалось частью подземного храма с таинственным саркофагом. Сохранившиеся знаки свидетельствовали о том, что некогда здесь была спрятана священная книга. По легенде, Иисус Христос начертал ее собственной кровью, заключив в ней тайну своей божественности…
В джунглях Амазонии находят белого человека с отрезанным языком. Он умирает, успев передать миссионеру жетон с именем Джеральда Кларка, спецназовца армии США. Джеральд Кларк был агентом разведки и пропал в Бразилии четыре года назад вместе с экспедицией, организованной специалистом по тропическим растениям Карлом Рэндом. Какие тайны хранит в своих девственных лесах эта самая загадочная область земного шара? Где находился Кларк целых четыре года? И какая судьба постигла остальных членов экспедиции?
В 1845 году экспедиция под командованием опытного полярного исследователя сэра Джона Франклина отправляется на судах «Террор» и «Эребус» к северному побережью Канады на поиск Северо-Западного прохода из Атлантического океана в Тихий — и бесследно исчезает. Поиски ее затянулись на несколько десятилетий, сведения о ее судьбе собирались буквально по крупицам, и до сих пор картина происшедшего пестрит белыми пятнами. Дэн Симмонс, знаменитый автор «Гипериона» и «Эндимиона», «Илиона» и «Олимпа», «Песни Кали» и «Темной игры смерти», предлагает свою версию событий: главную угрозу для экспедиции составляли не сокрушительные объятия льда, не стужа с вьюгой и не испорченные консервы — а неведомое исполинское чудовище, будто сотканное из снега и полярного мрака.