Заговор равнодушных - [72]

Следуя указанию Иоганна, Эрнст берет билет до города Люксембурга.

– Там сойдешь, пообедаешь и возьмешь билет на вечерний поезд до французской границы.

– Выпьем по кружечке? – предлагает Эрнст.

– Теперь можно. Благо и пивная рядом.

– Оказывается, все это не так уж сложно, вроде как загородная прогулка, – шутит Эрнст, чокаясь с Иоганном кружкой.

– Да, в ту сторону ничего. Обратно посложнее. Проверяют.

Оба пьют, облокотившись на стойку.

Скоро придется прощаться. «Надо бы парню помочь, – думает Эрнст. – С голоду дохнут». Но денег у него в обрез. Если не хватит в дороге, может получиться глупая неприятность.

Тут он вспоминает про часы. Настоящие серебряные часы – подарок Луизы. Последние годы для безопасности он хранил их у товарища, у того самого, в Вильмерсдорфе, где пришлось переночевать последнюю ночь. Тот и уговорил Эрнста взять часы с собой в дорогу: все-таки с часами солиднее.

Эрнст ловил себя на том, что отдавать Луизины часы ему немножко жалко. Столько лет он их берег… Ему стыдно перед самим собой за эту подспудную скупость.

– Вот что, Иоганн, – говорит он, беря товарища за локоть. – Ты сам жрешь или не жрешь – это твое дело. Будем надеяться, не издохнешь. А вот мальчишка твой растет, а кормить тебе его нечем. На одном твоем кофе не очень вырастет. Денег у меня нет, но вот тут одна штуковина, продай. Что-нибудь за нее дадут… – Он сует Иоганну часы.

– Ты это что, за дорогу мне или как? – краснея, говорит Иоганн.

– Съездил бы я тебя по морде за такие разговоры, да в пивной неудобно! Свой парень, рабочий, а ломается, как барышня из благородного семейства. Если я через неделю приеду к тебе без пфеннига в кармане и останусь на месяц, ты что, выгонишь меня или хлебом со мной не поделишься?

– Вот сказал! Это – другое дело.

– Какое другое дело? Клади в карман, и чтобы разговора у нас об этом больше не было! Пошли, а то поезд мой уйдет.

У входа на вокзал они долго трясут друг другу руки.

– Ты на меня того… за вчерашний разговор не обижайся, – говорит Эрнст. – Я правду говорю. Работаете вы тут неплохо. Судя по твоим рассказам, и ребята у вас хорошие. Не давайте сбивать себя с толку! Каждому хотелось бы поскорее. Думаешь, мне не хотелось бы? Еще как! А ты не поддавайся. Разбирай, что к чему… Ну, когда-нибудь, может, еще увидимся!

9

…К вечеру снег принимается порошить опять. В отсвете пунцовых, синих и оранжевых рекламных огней он кажется разноцветным конфетти, сбрасываемым с аэропланов на вечерний Монмартр по случаю квартального праздника.

Релих идет серединой бульвара Клиши, под веселый рев пианол и гулкие удары барабана, среди пестрых балаганов, выстроенных по обе стороны, как карточные домики. С протяжным визгом взлетают и падают качели, вращается карусель, порхают по кругу подвешенные на тросах двухместные авиэтки, скрипя под тяжестью целующихся пар. От поцелуя на такой карусели, должно быть, вдвойне кружится голова. Вращаются огромные диски поставленных ребром рулеток, рябя в глазах целым спектром радуги. Рискните одним су и можете выиграть кило пиленого сахара в упаковке или фаянсовую куклу.

У балаганного тира, где, подвешенные на рафии, кружатся глиняные трубки и маятниками качаются разноцветные шарики, сухо щелкают механические ружья. В балагане рядом – свадьба у фотографа. Длинная скамья полна кукол: молодая, молодой, теща, тесть, шафера – все в натуральную величину. Испытание на силу и ловкость: тугим тряпичным мячом попасть так, чтобы кукла опрокинулась вверх тормашками. Больше всего достается теще, которая то и дело летит вверх ногами, показывая, ко всеобщему веселью, длинные фланелевые панталоны.

Релих останавливается у тира, изображающего двор тюрьмы. Миниатюрный смертник стоит на коленях, положив голову на плаху, и ждет удара топором, который занес над его шеей усатый палач. Стоит вам попасть из ружья в крохотное тюремное оконце, как мгновенно раздастся звонок, топор палача упадет вниз и голова казненного отскочит в корзину. Занятие для любителей!

Рядом сосредоточенная группка рыболовов выуживает бутылки шампанского. Кто в течение минуты, до сигнального звонка, сумеет закинуть на горлышко бутылки небольшое деревянное кольцо, подвешенное на конце лески, тот уносит с собой под мышкой выуженную бутылку.

Все это, вероятно, очень забавно и увлекательно, если одновременно держать рукой за талию хорошенькую девушку и целоваться с ней взасос после каждого проигрыша, как это делает большинство этих оживленных мужчин в кепках и шляпах, своими медяками заставляющих вращаться, звенеть, греметь и пиликать весь этот балаганный городок, воздвигнутый на улице большого столичного города. Но если бродишь по нему один, все представляется тебе не очень смешным и даже немножко тоскливым – виски гудят от механической музыки, и тебе начинает казаться, что лотерейный диск вместе с рафинадом и фаянсовыми куклами кружится у тебя в голове.

Релих покидает шумливую середину бульвара и переходит на тротуар.

Запах напудренных женщин приводит его в легкое возбуждение. У каждых ворот, у каждой витрины, на каждом углу целуются пары. Можно подумать, что этим парижанам действительно больше нечего делать!