Заговор равнодушных - [60]

И опять навязчивая мысль о Роберте. А что, если с Робертом они сыграли какую-то страшную шутку? Лагерь в Дахау… «Живу уже несколько дней у отца». Но почерк-то, почерк-то не его! А черт знает, с каким почерком люди выходят из Дахау! Если это провокация, то расчет был правильный: старый сазан Эрнст клюнул, как рыбка! Опаснее всего это вынужденное бездействие, самая губительная вещь для нашего брата!

К вечеру Эрнст уже знал, что обязательно совершит какую-нибудь глупость. Например, позвонит Роберту из автомата и условится с ним встретиться в Цоо. «Эрнст, не будь же идиотом! Если хочешь попасть в их лапы, можешь это сделать проще – подойди к первому шупо: разрешите представиться!… Нет, Роберту звонить нельзя! Надо сначала выяснить. Может быть, он заходил к Шефферу или оставил у него что-нибудь более вразумительное?»

Так случилось, что почтенный доктор Клаус Зауэрвейн из Дрездена накануне своего отъезда за границу, в одиннадцать часов вечера, отправился на Кейбелыптрассе к обойщику Готфриду Шефферу узнать, готова ли заказанная им кушетка.

Известие о смерти Роберта ударило в Эрнста, как гром. Старый господин, оба раза заходивший к Шефферу, не мог быть не кем иным, как только Эберхардтом-старшим. По словам маленькой дочки Шеффера, старик говорил ее отцу, что если бы он, Эрнст, повидался тогда с Робертом, может, этого бы не было. «Этого», то есть смерти Роберта. Значит, в смерти Роберта есть какая-то тайна? Но какая? Не подвох ли все это? После визита Эберхардта-старшего Шеффера взяли гестаповцы. Несомненно, между этим визитом и арестом обойщика существует прямая причинная связь. Но тогда все становится еще менее понятным!

Если все это только крючок, на который гестапо хочет поймать его, Эрнста, в таком случае арест Шеффера был бы промахом, совершенно немыслимым для опытных рыболовов. Арест этот, само собой, должен был насторожить Эрнста, вызвать в нем подозрения, отвести его от мысли идти на свидание с Эберхардтом. Так могут действовать только мазилы, ничего не смыслящие в полицейском деле. Если бы гестапо действительно подсовывало Эрнсту Роберта и его отца как приманку, оно ни за что не стало бы арестовывать обойщика.

Значит, старик мог привести за собой шпиков случайно, сам того не подозревая. Но тогда и записка Роберта, видимо, тоже не была ловушкой?

Долго в эту ночь Эрнст не мог сомкнуть глаз.

Повидаться со стариком необходимо. Иначе Эрнст никогда не узнает, что случилось с Робертом. Но допустим даже самый благоприятный вариант: старик к полиции непричастен. Тогда несомненно он находится под наблюдением. Раз он притащил за собой шпиков к Шефферу, тем паче он навлечет их на Эрнста. Повидаться со стариком нельзя! Позвонить тоже нельзя – его телефонные разговоры наверняка контролируются. Подвергать себя риску сейчас, находясь на легальном положении, не выполнив партийного задания, Эрнст не имел никакого права. Он достаточно наглупил, отправившись сегодня к Шефферу, и должен благодарить простую случайность, что не был за это как следует наказан.

17

Утром Эрнст встал поздно, с головной болью, оделся и отправился на Александерплац, в полицей-президиум. Поднявшись на третий этаж, он заглянул в одну комнату, затем в другую. В четвертой комнате одинокая девица выстукивала что-то на машинке. Эрнст поздоровался любезным «Хайль Гитлер!» и попросил у нее разрешения позвонить по телефону: все автоматы заняты, а ему необходимо известить клиента, которого срочно вызывают в полицей-президиум.

Элегантная внешность и изысканные манеры Эрнста сделали свое дело. Барышня сказала: «Пожалуйста» – и указала на телефон.

Эрнст вызвал профессора Эберхардта и официальным тоном попросил его явиться к двум часам в полицей-президиум, комната 48. На тревожный вопрос старика, по какому делу его вызывают, Эрнст ответил сухо: «Кое-какие формальности» – и положил трубку. Он поблагодарил барышню, наградившую его весьма милой улыбкой, и вышел в коридор.

Первая половина дела была сделана. Ангелы, наблюдающие за телефоном Эберхардта, если им даже вздумается проверить, узнают, что звонили действительно из полицей-президиума. Эберхардт-старший по такому вызову явится непременно. Шпик, который будет его сопровождать, вряд ли вздумает путаться за ним по зданию полицей-президиума. Скорее всего подождет у выхода. Если же и поднимется, то не станет особенно пристально следить за лицами, с которыми профессор Эберхардт встречается в полиции.

Прохаживаясь по коридору, ровно в два часа Эрнст увидел на площадке лестницы Эберхардта-старшего. По лестнице поднимался дряхлый старик. Вид у него был запущенный и неопрятный. Не осталось и следа ни от прежней выправки бонвивана, ни от подчеркнутой аккуратности в одежде. Смерть Роберта, должно быть, здорово подкосила старика.

У дверей комнаты 48 Эрнст подошел к нему и сказал полушепотом:

– Здравствуйте и не удивляйтесь!

Старик остановился как вкопанный и в остолбенении глядел на Эрнста.

– Как? Вы работаете в полиции?! – воскликнул он с нескрываемым ужасом.

– Не говорите глупостей, – строго пробурчал Эрнст. – И слушайте меня внимательно. Погуляйте здесь минуты две. Потом идите в самый конец коридора. Последняя дверь направо – уборная. Войдите туда и заприте за собой дверь на задвижку. Поняли? – Он повернулся на каблуке и медленно пошел по коридору.