Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина - [6]
«Исторический» Наполеон является Пушкину в органически-неразрывном единстве его «исторической» и легендарной «испостасей», ибо «наполеоновская легенда», «нас возвышающий обман», непостижимым образом вырастает из феномена «исторического» Наполеона. Именно в таком совмещении таится в Наполеоне его исторический Смысл – в героической «наполеоновской легенде» и его мифе, возникающих из сумрака легендированной туманности, рожденной чрезвычайной Личностью, обволакиваемой этим сумраком.
Историософия Человека трагична по существу своему. И трагедия эта тем величественней, чем значительней сам человек «Широк человек, – не мог умолчать драматизма своего открытия Митя Карамазов, – не мешало бы сузить. Слишком много загадок угнетают на земле человека. Высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала мадонны, и горит от него сердце его и воистину, воистину горит, как в юные беспорочные годы. Тут дьявол с богом борется, а поле битвы – сердца людей…»>13.
Часть I
«Феномен Тухачевского»
«Не говорите иначе нельзя было быть, – писал Пушкин. – Коли было бы это правда, то историк был бы астрономом и события жизни человечества были бы предсказаны в календарях, как и затмения солнечные. Но провидение не алгебра. Ум человеческий, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая, мощного, мгновенного орудия провидения…»>14.
История – это поток времени, воплощенного в людях. Причинно-следственная, рациональная логика, постоянно, непредвиденно и неожиданно сталкиваясь и переплетаясь с тайной Его Величества Случая, выхватывает из этого потока те или иные личности, а также порождаемые ими или причастные к ним события и явления. Резонируя с тональностью их природных дарований, архетипов подсознания, психокультурным настроем, свойствами интеллекта, подчас именно Случай превращает их в вершителей судеб стран, государств, сотен тысяч и миллионов людей. Потом уже изыскиваются определенные причинно-следственные обстоятельства, которые вроде бы обусловили объективную необходимость этого Случая. Может быть, и так. А может быть, и не так?
Стереотипы Великой Французской революции с ее «робеспьерами», «маратами», «наполеонами», в качестве некого «нормативного образца» подводимые под события и процессы Российской революции с ее Гражданской войной и ее последствиями, при кажущейся порой внешней схожести, уводят нас в сторону от постижения исторических реалий. Мы оказываемся в плену неких закономерностей, «исторических повторов», более похожих на фатальную обреченность, будто бы господствующую в Истории, отвергающую Несходство, порождаемое вторжением Случая в «историческую закономерность». Но Случай разрушает ее и творит неведомые и таинственные в своей неясности новые движения Истории.
В своем знаменитом «Философическом письме» П.Я. Чаадаев отвергал Россию, усматривая в ней, в ее истории и культуре движение в «ложном», «неправильном» направлении, отклонение от якобы «образцовой», «правильной» западноевропейской истории и культуры.
«…Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя, – возражал А.С. Пушкин своему другу, – …но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал»>15.
«Поймите же и то, – как бы продолжал, подытоживая, Пушкин в одной из статей, – что Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою; что история ее требует другой мысли, другой формулы…»>16.
Наши представления о генезисе и метаморфозах русской революции и ныне не могут вырваться из цепких объятий «Краткого курса истории вКп (б)»>17, хотя Русская революция много сложнее и противоречивее жестких формул, стесненных его «прокрустовым ложем».
Русская революция, быстро превратившаяся в тотальную всероссийскую анархию, в силу этого, кажется, таила в себе, в самом своем существе, потребность в ее тотальном обуздании, тенденцию к тоталитарности, к тоталитарной, всеобъемлющей власти.
Множество «вождей», «вождят» и «вождишек» в начальный период революционной анархии неизбежно должен был эволюционировать в гражданскую войну множества сословных и социальных групп и «группок», «группировок». Выросшая из Мировой войны, поставившей под ружье без малого 10 миллионов солдат, «мировая революция», вспыхнувшая в России, не могла не воплотиться в многомиллионном «человеке с ружьем», в том самом, по выражению К.П. Победоносцева, «лихом человеке», который давно уже «бродил по ледяной пустыне России».
В разлом самодержавно-государственной плотины, разрушенной окончательно Октябрем 1917-го, хлынули эти 10 миллионов молодых, напоенных кровью людей, в своем большинстве умевших лишь убивать себе подобных, привыкших решать социальные, политические и идеологические проблемы при помощи винтовки, штыка, шашки и револьвера.
Совершенно новая сенсационная версия событий 1937 гола. Неожиданный взгляд на причины и виновников трагедии. Подлинная история «Большого Террора».Что послужило толчком к попытке поенною переворота в СССР? Кто на самом деле стоял во главе заговора и какова роль в нем маршала Тухачевского? Кем заговорщики планировали заменить Сталина? Почему переворот провалился? И если бы он все же удался — стало бы это благом для страны?Основываясь на колосальном объеме ранее неизвестных материалов, ведущий военный историк обосновывает новую революционную версию трагедии 1937 года.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
1945 год… Советский Союз обеспечил в Европе победу над Германией и разгромил на Дальнем Востоке японскую армию. Казалось бы, о событиях, произошедших семьдесят лет назад, сегодня известно абсолютно все. Но это не так. Не со всех архивов снят гриф секретности, а документы, которые стали доступны, порой не раскрывают некоторых загадок, а, напротив, множат их. К тому же современные историки и политики на Западе намеренно искажают факты в угоду своим геополитическим интересам.Виноват ли Сталин в разгроме Варшавского восстания? Каким было «восемнадцатое мгновение» весны без Штирлица? Освобождали ли Прагу власовцы? Могли ли немцы сбросить союзников в 1945-м обратно в Ла-Манш? Кто расчленял Германию? Знал ли Сталин об атомной бомбе США до Хиросимы и кто поставил Японию на колени: применение американцами ядерного оружия или советский бросок через Хинган? Кто насиловал немок? Кем были советские маршалы – бездарными мясниками или умелыми стратегами? Кто лукавил в Ялте и Потстдаме, Сталин или Черчилль и Рузвельт? И кто намеревался развязать Третью мировую уже в 1945 году?На эти и многие другие вопросы как всегда точно и убедительно отвечает в своей новой книге известный историк и публицист Сергей Кремлёв.
В книге известного историка Бориса Соколова представлен новый взгляд на историю борьбы советской и германской разведок в годы Второй мировой. Воспетая в романах и кинофильмах романтика деятельности разведчиков, как убедительно показывает автор, зачастую ничего общего с реальностью не имеет. Информация же, добытая агентами, способна повлиять на судьбы мира, лишь когда она используется штабами и ведомствами… – а вот с этой стороны изучать деятельность разведки у нас как-то не принято, сетует автор и предлагает свои ответы на вопросы:– как борьба разведок отразилась на ходе боев на советско-германском фронте?– что противники действительно знали друг о друге?– кем был Штирлиц и что из истории легендарного Николая Кузнецова из разряда вымысла?– как на самом деле «Смерш» ловил вражеских лазутчиков и кто в действительности шпионил на Гитлера?– кто из числа выдающихся агентов вел двойную игру?– что в известных фильмах о разведчиках является правдой?
Первое военное потрясение в ходе Второй мировой войны осенью – зимой 1941 г. под Москвой вынудило Абвер и РСХА искать новые формы ведения «невидимой войны»: разведывательно-диверсионные группы с помощью авиации стали забрасываться не только в прифронтовые, но и в глубинные области СССР. Потугам противника советская сторона противопоставила заметно усовершенствованную систему охраны тыла: лидирующее положение в вопросах военной контрразведки стал занимать СМЕРШ.Заключительный же период в «тайной войне» пришелся на конец 1944-го – 1945 г., когда гитлеровские спецслужбы стремились любой ценой приостановить наступление советских войск за счет усиления контактов с различными коллаборантами и националистическими организациями.
В своей книге выдающийся мыслитель современной России исследует различные проблемы истории Рабоче-Крестьянской Красной Армии – как общие, вроде применявшейся военной доктрины, так и частные.Кто провоцировал столкновение СССР с Финляндией в 1939 году и кто в действительности был организатором операций РККА в Великой Отечественной войне? Как родилась концепция «блицкрига» и каковы подлинные причины наших неудач в первые месяцы боевых действий? Что игнорируют историки, сравнивающие боеспособность РККА и царской армии, и что советская цензура убрала из воспоминаний маршала Рокоссовского?Большое внимание в книге уделено также разоблачению мифов геббельсовской пропаганды о невероятных «успехах» гитлеровских лётчиков и танкистов, а также подробному рассмотрению лжи о взятии в плен Якова Иосифовича Джугашвили – сына Верховного Главнокомандующего Вооружённых сил СССР И.