Заговор красных генералов - [6]

Тут раздался взрыв, что-то тяжелое, горячее и острое ударило в грудь. Я, захлебываясь кровью, закричал от резкой, невыносимой боли и горькой безнадежности, понимая, что это ВСЕ. Потом сразу и как-то равнодушно краем угасающего сознания понял, что навсегда растворяюсь во мраке, из которого еще никто и никогда не возвращался…

Глава 2

С тяжелой медлительностью я выплывал из глубины разрывающей все тело боли. Какая-то сила настойчиво и упорно тащила на поверхность покоя и безмятежности. И когда меня наконец вытолкнуло наверх, я закачался на волнах радостного ощущения полноты жизни. В душе стало тихо и сладостно как в детстве, когда длинным зимнем вечером слушаешь долгую-долгую интересную сказку…

Так. Стоять! Откуда боль?! Какая сказка, мать-перемать?! В голове вдруг вихрем пронеслись воспоминания: шкатулка, стрельба, погоня, граната, взрыв и наступающий мрак. Начиная паниковать, мысленно быстро себя ощупал. Ничего не болело, и чувствовал я себя просто молодцом. Голова моя лежала на чем-то удивительно удобном и предназначенном именно для ее лежания. Это удобное, по ощущениям, очень походило на женские колени. Я, не открывая глаз, даже подвигался, пытаясь устроиться на них поудобнее. Мелькнула мысль, что они ничего так, очень даже кругленькие и справные. Но как только начал додумывать ее дальше, что там выше колен, как они исчезли, и моя бедная голова пребольно ударилась обо что-то твердое. Ругнувшись про себя, я нехотя открыл глаза, сел и огляделся.

К своему удивлению, я находился не в тупике подземелья, а в квартире, в своем кабинете. Но в каком он был виде! Все разгромлено, кругом осколки и обломки мебели. Едко пахло порохом и горелым деревом. Рядом со мной неподвижно лежали мои люди. Над ними и над всем этим разгромом кружило несколько непонятных дисков, которые то подлетали ближе, то взмывали к самому потолку. И удивительное дело, каждый раз, когда они к чему-то или кому-то вплотную приближались, человек начинал шевелиться, а мебель чудесным образом восстанавливалась. Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Однако диски никуда не пропадали, а мои люди, медленно приходя в себя и тоже недоуменно оглядываясь, кряхтя и постанывая, садились на полу. Я торопливо осмотрел себя. Куртка разорвана и вся в крови. Быстро провел рукой по груди, там, куда ударило то острое и горячее, после которого я начал захлебываться кровью. К своему удивлению, ничего не ощутил под пальцами, даже шрама не было.

В голове неожиданно раздалось хихиканье. Я затравленно оглянулся. Прямо за моей спиной, в моем любимом кресле, сидела молодая ухоженная женщина в красном сари и иронично на меня смотрела.

Между тем, довольно приятное контральто порадовало меня еще одной слуховой галлюцинацией:

— Приветствую тебя, любитель женских колен.

— И тебе не болеть, — ответил я ему автоматически, все еще ошарашенно оглядываясь по сторонам.

Ну, представьте мое состояние. Ты приезжаешь домой из долгой, трудной экспедиции. С комфортом располагаешься в кабинете и предвкушаешь созерцание итога длительных поисков. В этот момент в твой дом какие-то сволочи начинают ломиться и стрелять. Ты начинаешь от них убегать и скачешь по подземелью, как заяц, спасающийся от собак. За тобой гонятся, в тебя бросают гранатами. В результате получаешь кучу осколков в грудь и понимаешь, что все, отбегался… Потом внезапно приходишь в себя уже в своем доме, невредимый и здоровый, с головой, лежащей на женских коленях, которые пропадают, как только о них начинаешь думать. Но в голове у тебя после всех этих приключений начинает звучать ГОЛОС. Вы что бы про себя подумали? Ага. Правильно. И я о том же.

Не успели промелькнуть все эти мысли, как опять раздался тихий смешок, и тот же голос с сарказмом произнес:

— И не тряси головой, как будто хочешь меня вылить из ушей. Ты вполне физически и душевно здоров.

Вообще-то, профессия черного археолога не располагает к сантиментам и заставляет быстро реагировать на изменяющуюся ситуацию. Другие среди нас не задерживаются, социальный дарвинизм, так сказать. Поэтому, взяв себя в руки и на всякий случай глядя прямо в глаза непонятной гостье, решительно произнес (очень надеюсь, что не проблеял):

— С кем, собственно, имею дело? И нельзя ли перевести наше общение на более материальную основу? А то разговаривать вслух со слуховой галлюцинацией мне несколько непривычно.

— Хм. Да, ты, пожалуй, прав, — опять раздалось в голове. Женщина, не вставая, сделала изящный, но очень независимый поклон и уже вслух произнесла: — Приветствую тебя. Можешь называть меня охранителем. Это слово наиболее точно отвечает моему назначению в переводе на тот язык, которым ты пользуешься.

— Охранником, — опять-таки автоматически поправил я её.

— Пусть будет охранник, — согласилась она.

— А имя у тебя есть, охранитель?

— У меня было много имен, уважаемый. Какое тебе назвать?

Ответ меня несколько обескуражил. Но, решив уже больше ничему не удивляться, произнес:

— Пожалуй, самое простое.

— Тогда обращайся ко мне как к Ное. Это самое короткое имя. И оно мне нравится больше других.

Несколько минут мы молча смотрели друг на друга.