Заговор Дракона. Тайные хроники - [14]

Ученые спорили до хрипоты достаточно долго, чтобы перессориться друг с другом. Наконец, они остановились на теории о колонии высших микроорганизмов. Некоторые считали, что и нетленные мощи святых такие же «спящие» колонии, а миро или елей, исходящие от них, лишь продукты жизнедеятельности микроорганизмов. Судя по приятному запаху, эти микроорганизмы были другого вида, чем захватившие труп Савановича. На этом и порешили, но провести обряд «запрещения вампира», пойдя на компромисс с учеными-оккультистами, также сочли уместным.

Используя массу предосторожностей, тело вампира перевезли на правительственном бронированном «Мерседесе» в Субботицу, где их уже ждал отец Димитрий, который, к сожалению, решился на эту рискованную акцию без благословения Владыки. Бабка Горана тоже захотела присутствовать при вторичном и даже уже третьем погребении тела Савановича. Специально для этого проекта на субботицкое кладбище за три дня провели насыпную дорогу, по которой мог бы проехать правительственный «Мерседес». Решено было провести обряд глубокой ночью, когда все местные жители уже спали бы в своих домах. По странному совпадению, в тот день было полнолуние, небо было совершенно чистым и не требовались дополнительные услуги осветителей.

На погребении Савановича присутствовали несколько партийных деятелей с непременными шляпами на головах, четыре офицера службы безопасности и один представитель от Советского Союза – тогда отношения Тито со Сталиным были еще терпимыми. И, конечно, за всем наблюдали ученые, притащившие на кладбище большое количество различной современной аппаратуры.

Вначале один из присутствующих – коренастый и мордатый партийный деятель – прочел по бумажке речь о доблести фронтового товарища Марко, подвигами которого Югославия избавлена от фашистского гнета. Он выразил признательность от имени партии и трудового югославского народа: «Спи добрым сном, наш отважный товарищ, родина тебя не забудет».

Затем священник приступил к проведению собственно обряда. Отец Димитрий одел поручи и епитрахиль и прочел предначинательные молитвы. Он заглянул в последование и перевел взгляд на присутствующих. Застенчиво, но с твердостью заявил:

– Здесь написано, что евреи и католики не могут присутствовать при совершении этого обряда. Надеюсь, что все присутствующие крещены в православии?

В рядах партийных деятелей возникло смущение. В другой обстановке этот вопрос сочли бы провокаторским, что вызвало бы резкую реакцию. Но, учитывая мистическую подоплеку проводимого на кладбище обряда «запрещение вампира», партийцы проявили понимание. Тем не менее неловкая пауза затянулась надолго. Наконец, один чернявый партиец язвительно и остроумно ответил отцу Димитрию:

– В партии, товарищ, нет ни эллина, ни иудея, красное знамя примирило все трудящиеся народы. Отныне нет борьбы между народами, есть только классовая борьба. А с этой стороны, уверяю вас, у нас все в порядке, мы все вышли из рабочих или крестьян. – Партиец достал из кармана чистый белый платок и громко высморкался.

Отец Димитрий в недоумении почесал свою голову:

– Хорошо, так будет еще лучше. – Он хотел было что-то возразить, но передумал. Он медленно зажег кадило и принялся уныло кадить гроб, читая под нос молитвы из последования. Через двадцать минут отец Димитрий остановился и жалобно посмотрел на присутствующих:

– Чада мои, написано, что нужно отделить голову от трупа и вбить ему в грудь осиновый кол… Кол-то я еще как-нибудь вобью, а вот отделить голову не смогу. Духа не хватит. Может быть, кто-нибудь поможет мне?

– Чада мои?! – Чернявый партиец возмутился. – Подбирайте выражения, Димитрий! И потом, не понимаю, что значит, отделить голову? Что за мракобесие, товарищи? – Он посмотрел по сторонам. – Я еще понимаю священников, они наши классовые враги, но наука. Наука, товарищи! Ученые мужи что хотят – чтобы нам всем после смерти отделяли головы? Так, что ли, надо хоронить красных героев-коммунистов? Я, например, категорически против!

Начался бурный спор, и мнения разделились. Для ученых это был интересный эксперимент, и они во что бы то ни стало хотели провести его в согласии с древним последованием, но партийцы были, все как один, против. Кто-то из ученых-оккультистов заявил, что они таким образом нарушат формулу и вампир не умрет. Священник умом был на стороне ученых, но сердцем на стороне партийцев, потому что ему не хотелось самому марать руки. Подняв сжатую в кулак руку, представитель от Советского Союза положил конец спорам. Он говорил громко, почти крича:

– Вы хоть понимаете, что плетете?! А товарищу Ленину нам, по-вашему, тоже нужно отделить голову? А?! Ильич тоже живее всех живых, но наши ученые не стремятся к расчленению тела нашего любимого вождя. Мы нашли другой выход из ситуации. Эх вы! Надо было пригласить наших, лучших в мире, специалистов, а не мнить в своем мелкобуржуазном ревизионизме, что можете обойтись своими силами. Вбивайте кол, так уж и быть, но голову я вам отделять не позволю. Я запрещаю вам расчленять тело товарища Савановича!

Все присутствующие от этих слов оторопели и смирились, кроме священника, который облегченно выдохнул. Он взял протянутый ему маленький осиновый кол, привезенный из Белграда в портфеле-дипломате, и наспех вбил его в грудь Савановича. Однако отец Димитрий со страху перепутал левую сторону груди с правой, так что сердце даже и не задел.