Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? - [5]
— Радуйтесь, что ничего не умеете, — вмешался Марио, — эти выступления — лишняя морока, да и ногам не на пользу.
— Вы уже слышали насчет дерби? — спросила Джеки.
— А что это?
— Какие-то гонки, кажется. В следующем перерыве нам, видимо, скажут, в чем дело.
— Да, дело начинает забирать круче, — заметила Глория.
ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЕ — СОВЕРШЕНИЕ УБИЙСТВА ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ…
В раздевалке Рокки Граво представил нам Винцента (Сокса) Дональда, одного из организаторов марафона.
— Послушайте, ребята, — сказал Сокс, — не расстраиваетесь из-за того, что люди пока почти не ходят на марафон. Чтобы раскрутить подобное мероприятие, нужно время. Вот мы и решили придумать нечто совершенно новое, что наверняка привлечет зрителей. А теперь я расскажу, о чем речь. Мы нарисуем на площадке овальную беговую дорожку, ну как на стадионах, и каждый вечер здесь будут проводиться пятнадцатиминутные забеги. Участвуют все пары. Проигравшие дисквалифицируются. Гарантирую, после этого сюда повалят толпы народу.
— Ну да, включая безбилетников, — хмыкнул кто-то.
— Внутри овала разместим несколько раскладушек, — продолжал Сокс, — и доктор со своим персоналом во время дерби будут наготове. Если кто-то из участников сойдет с дистанции, его партнеру два круга будут засчитывать за один. Вот увидите, ребятки, народ к нам так и повалит. Подождите, если дела пойдут, тут еще появятся тузы из Голливуда… Ну а что с питанием? У кого-нибудь есть жалобы? Отлично, ребята, мне это нравится. Если вы поддержите нас, мы поддержим вас.
И мы вернулись на площадку. Никто из участников не нашел что возразить. Видно, они считали хорошей идеей все, что способно привлечь сюда людей. Когда я присел на барьер, ко мне подошел Ролло. Оставались еще две минуты перерыва перед новым двухчасовым туром.
— Не сердись на то, что я тебе говорил, — сказал он. — К тебе это не относится, только к Глории.
— Я знаю. Глория в порядке. Просто она зла на весь свет, вот и все.
— Постарайся ее утихомирить.
— Тяжело, но сделаю, что смогу, — пообещал я.
Потом взглянул на дверь женской раздевалки и с удивлением увидел, что Глория и Руби выходят на площадку вместе. Я пошел им навстречу.
— Что ты думаешь о дерби? — спросил я Глорию.
— Лучший способ от нас избавиться, — ответила она.
Свисток возвестил о начале следующего тура.
— Сегодня тут не больше ста человек, — заметил я.
Я положил руку Глории на плечи, она обняла меня за талию, и так мы ходили по паркету. Это разрешалось. Первую неделю марафона нужно было танцевать все время, но потом уже было достаточно просто непрерывно двигаться. Вдруг я увидел Джеймса и Руби, они приближались к нам, и по лицу Джеймса я понял — что-то не в порядке. Хотел было избежать встречи, но деваться было некуда.
— Я тебе говорил, чтобы ты оставила мою жену в покое. Ты что, не слышала? — накинулся он на Глорию.
— Пошел ты в джунгли, орангутанг, — огрызнулась она.
— Минутку, — вмешался я, — что происходит?
— Она опять приставала к Руби! — рявкнул Джеймс. — Только отвернусь, она ее снова донимает.
— Да плюнь ты, Джим, — сказала Руби, пытаясь оттащить мужа в сторону.
— Нет, не плюну. Я же говорил тебе, чтобы ты держала язык за зубами, ты что, забыла?
— Иди-ка ты отлей…
Прежде чем Глория успела договорить, он заехал ей так, что она больно стукнулась о мое плечо. Оплеуха была жуткая. Этого я так оставить не мог и, размахнувшись, заехал кулаком Джиму в зубы. Он врезал мне левой под ложечку, и я полетел на пары, танцевавшие поблизости. Это меня и выручило, позволив не растянуться на паркете. Тут он бросился на меня, и мы с ним сцепились. Я пытался заехать ему коленом промеж ног, чтобы вырубить его. Это был мой единственный шанс.
Над ухом залился свисток, и кто-то ухватил нас обоих. Это подоспел Ролло Петерс. Он-то нас и растащил.
— Ну хватит, прекратите! — рявкнул он. — Что происходит?
— Ничего, — сказал я.
— Ничего, — сказала Руби.
Ролло поднял руку и помахал стоявшему на сцене Рокки.
— Попрошу музыку, — произнес Рокки, и оркестр заиграл.
— Ну, расходитесь, расходитесь, — разгонял Ролло танцоров, наблюдавших за стычкой, и те стали медленно расходиться по местам. — Пошли, пошли, — поторапливал он их.
— В следующий раз я тебе глотку перережу! — крикнул напоследок Джеймс Глории.
— Да иди ты на…! — не заставила себя ждать Глория.
— Заткнись! — не выдержал я и утащил ее в угол, где мы остановились, переминаясь на месте. — Ты сдурела? — спросил я. — Почему бы тебе не оставить Руби в покое?
— Не волнуйся, ей я больше слова не скажу, хочет плодить ублюдков — ее дело.
— Здравствуй, Глория, — произнес чей-то голос.
Мы оглянулись. В ложе, в первом ряду кресел у самого барьера сидела пожилая женщина. Я не знал, как ее зовут, но это была весьма приметная старушка. На марафон она ходила каждый вечер и всегда приносила с собой плед и ужин. Как-то вечером она завернулась в плед и осталась на всю ночь. Было ей лет шестьдесят пять.
— Здравствуйте, — ответила Глория.
— Что там случилось? — спросила старушка.
— Ничего, — отмахнулась Глория. — Так, небольшая стычка.
— Как вы себя чувствуете?
— Все пройдет, — заверила Глория.
— Моя фамилия Лейден, — представилась старушка. — А вы — та пара, за которую я болею.
![Целуй — и прощай! Безутешная вдова. Побег из Синг-Синга](/storage/book-covers/ba/ba5a8b049e919072604761b3b944b3d326a0fc24.jpg)
Первым в сборнике — роман Хораса Маккоя, в котором наряду с криминальной интригой, автор развенчивает идеи своекорыстного насилия и имморализма. Романы Джорджа Кокса и Роберта Пайка построены по трем классическим принципам детективного жанра: остросюжетность, психологизм, отточенность мышления следователя-аналитика.
![Лучше бы я остался дома](/storage/book-covers/6f/6f6d333b5e11278f67189c852de738f2c8756642.jpg)
Представленные в настоящем издании романы являются вершиной творчества американского писателя Хораса Маккоя.Жестко и хладнокровно Маккой повествует об изломанных судьбах молодых юношей и девушек, привлеченных блеском и славой Голливуда и отвергнутых равнодушным городом, а если прибегнуть к обобщению, он повествует о судьбе целого поколения и шире – каждого человека, о его одиночестве и мечтах, обреченных на вечное «несвершение».
![Скажи будущему - прощай](/storage/book-covers/9c/9cf8088e49a7db9c4404a456f8020308a2caa9f6.jpg)
От издателяПри жизни Хорас Маккой, американский журналист, писатель и киносценарист, большую славу снискал себе не в Америке, а в Европе, где его признавали одним из классиков американской литературы наравне с Хемингуэем и Фолкнером. Маккоя здесь оценили сразу же по выходу его первого романа "Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?", обнаружив близость его творчества идеям писателей-экзистенциалистов. Опубликованный же в 1948 году роман "Скажи будущему — прощай" поставил Маккоя в один ряд с Хэмметом, Кейном, Чандлером, принадлежащим к школе «крутого» детектива.
![Целуй — и прощай!](/storage/book-covers/be/befaf9c6fb60cbb9d21b14a43196d1ccd3fecb1d.jpg)
Роман Хораса Маккоя, в котором наряду с криминальной интригой, автор развенчивает идеи своекорыстного насилия и имморализма.
![В саване нет карманов](/storage/book-covers/52/523c606faa4c76bbb8fa34eca3c4ab33506b4412.jpg)
При жизни Хорас Маккой, американский журналист, писатель и киносценарист, большую славу снискал себе не в Америке, а в Европе, где его признавали одним из классиков американской литературы, наравне с Хемингуэем и Фолкнером. Маккоя здесь оценили сразу же по выходу его первого романа «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?», обнаружив близость его творчества идеям писателей-экзистенциалистов. Следующий роман Маккоя «В саване нет карманов», вышедший в свет в Англии, упрочил славу писателя в Европе.
![Сорок лет Чанчжоэ](/storage/book-covers/ec/ec82f7d3f981c8b9bfa129f7af53c160869f0eb7.jpg)
B маленьком старинном русском городке Чанчжоэ случилось событие сверхъестественное – безмолвное нашествие миллионов кур. И были жертвы... Всю неделю после нашествия город будоражило и трясло, как в лихорадке... Диковинные и нелепые события, происходящие в русской провинции, беспомощные поступки героев, наделенных куриной слепотой к себе и ближнему, их стремление выкарабкаться из душных мирков – все символично.
![Странствие слона](/storage/book-covers/b9/b9ce32180bffd32efb659b26b11bb08ae2dc2eaf.jpg)
«Странствие слона» — предпоследняя книга Жозе Сарамаго, великого португальского писателя и лауреата Нобелевской премии по литературе, ушедшего из жизни в 2010 году. В этом романе король Португалии Жуан III Благочестивый преподносит эрцгерцогу Максимилиану, будущему императору Священной Римской империи, необычный свадебный подарок — слона по кличке Соломон. И вот со своим погоншиком Субхро слон отправляется в странствие по всей раздираемой религиозными войнами Европе, претерпевая в дороге массу приключений.
![Canto](/storage/book-covers/03/038dc7b28728db6b648d715070a5328472016d47.jpg)
«Canto» (1963) — «культовый антироман» Пауля Низона (р. 1929), автора, которого критики называют величайшим из всех, ныне пишущих на немецком языке. Это лирический роман-монолог, в котором образы, навеянные впечатлениями от Италии, «рифмуются», причудливо переплетаются, создавая сложный словесно-музыкальный рисунок, многоголосый мир, полный противоречий и гармонии.
![Выжить с волками](/storage/book-covers/87/870d674e26f9806fbc89fcabf99c16c9a1cbdf49.jpg)
1941 год. Родители девочки Миши, скрывавшиеся в Бельгии, депортированы. Ребенок решает бежать на восток и найти их. Чтобы выжить, девочке приходится красть еду и одежду. В лесу ее спасает от гибели пара волков, переняв повадки которых, она становится полноправным членом стаи. За четыре года скитаний по охваченной огнем и залитой кровью Европе девочка открывает для себя звериную жестокость людей и доброту диких животных…Эта история Маугли времен Второй мировой войны поражает воображение и трогает сердце.
![За что мы любим женщин (сборник)](/storage/book-covers/96/96f39899a953c6a55f896a672cc3aa03629027f3.jpg)
Мирча Кэртэреску (р. 1956 г.) — настоящая звезда современной европейской литературы. Многотомная сага «Ослепительный» (Orbitor, 1996–2007) принесла ему репутацию «румынского Маркеса», а его стиль многие критики стали называть «балканским барокко». Однако по-настоящему широкий читательский успех пришел к Кэртэреску вместе с выходом сборника его любовной прозы «За что мы любим женщин» — только в Румынии книга разошлась рекордным для страны тиражом в 150 000 экземпляров. Необыкновенное сочетание утонченного эротизма, по-набоковски изысканного чувства формы и яркого национального колорита сделали Кэртэреску самым читаемым румынским писателем последнего десятилетия.
![Статьи из журнала «Медведь»](/storage/book-covers/75/750ae2057975885d9c4da1eaddbf1ce4c365c7a5.jpg)
Публицистические, критические статьи, интервью и лирический рассказ опубликованы в мужском журнале для чтения «Медведь» в 2009–2010 гг.
![Жюстина, или Несчастья добродетели](/storage/book-covers/40/403543feea2502103f2da28d30477b21131804c3.jpg)
Один из самых знаменитых откровенных романов фривольного XVIII века «Жюстина, или Несчастья добродетели» был опубликован в 1797 г. без указания имени автора — маркиза де Сада, человека, провозгласившего культ наслаждения в преддверии грозных социальных бурь.«Скандальная книга, ибо к ней не очень-то и возможно приблизиться, и никто не в состоянии предать ее гласности. Но и книга, которая к тому же показывает, что нет скандала без уважения и что там, где скандал чрезвычаен, уважение предельно. Кто более уважаем, чем де Сад? Еще и сегодня кто только свято не верит, что достаточно ему подержать в руках проклятое творение это, чтобы сбылось исполненное гордыни высказывание Руссо: „Обречена будет каждая девушка, которая прочтет одну-единственную страницу из этой книги“.
![Шпиль](/storage/book-covers/75/75f377bc2b0b7ce5fbe2aab410ba4e3179ac9769.jpg)
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
![И дольше века длится день…](/storage/book-covers/3c/3c0437f8d6fbdab087fb3b51d9f369c43b77aade.jpg)
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведенных на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пес, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.
![Дочь священника](/storage/book-covers/a8/a8c18ea08f66350b81981eb6e4838e0f9761ec4f.jpg)
В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.