Загадочный материк - [9]
Не менее пяти шестых массы айсберга скрыто в глубине моря, и лишь одна шестая возвышается над водой до 100, 300 и даже до 500 метров. Течения уносят белые гиганты далеко на север. Сила их движения столь велика, что они насквозь прорезают мощные ледяные поля. В Тихом и Индийском океанах айсберги проникают за тысячи километров от места их зарождения вплоть до 35–40-й параллели, а в Атлантике их наблюдали даже у тропиков — под 30, 28 и 26° ю. ш.
Многие мореплаватели отмечали в вахтенных журналах встречи с океанскими скитальцами. В середине прошлого века с борта судна, пересекавшего 44-ю параллель, заметили пловучую гору; она казалась вырезанной из алебастра. Судно поровнялось с ней, и мореплаватели увидели бескрайный ледяной остров. Вершина его поднималась до 90 метров. Держась на почтительном расстоянии, судно в течение всего дня продвигалось вдоль исполинского айсберга и лишь после полуночи достигло его окраины. Длина гиганта превышала 120 километров. Когда прибывшие в порт моряки рассказали о нем, их высмеяли: «Басня!» Однако на протяжении десятилетия ещё двадцать одно судно повстречало этот пловучий остров; последний раз его обнаружили у 40-й параллели, к югу от Африки. Около шестидесяти лет назад восточнее Фолклендских островов мореплаватели усмотрели айсберг, протянувшийся на 150 километров. Ему принадлежало первенство среди антарктических колоссов до 1927 года, когда команда норвежского китобойного судна встретила в этой же области «рекордный» айсберг длиной около 170 километров.
Вести об этих айсбергах распространялись по всему миру и побуждали моряков к особой бдительности. Катастрофа «Титаника» в 1912 году явилась новым предостережением; океанский пароход затонул, столкнувшись с айсбергом в Северной Атлантике, погибло более 1500 человек…
Экспедиция на «Востоке» и «Мирном» иногда встречала за одни только сутки триста с лишним айсбергов. Размываемые волнами, некоторые из них теряли равновесие и опрокидывались.
Маленькие русские корабли лавировали среди грозных скопищ пловучих гор.
У берегов шестого континента
Всю ночь бушевал шторм, шквальный ветер гнал тучи снега, вздымал крутые валы, волны захлестывали палубу.
Накануне экспедиция впервые пересекла Южный полярный круг и теперь приближалась к 69-й параллели. Никому, кроме Кука, не удавалось проникнуть так далеко на юг, а в этой области Ледовитого океана русские оказались первыми. Со скоростью восемь узлов «Восток» стремился к югу. Его спутник то взлетал на белёсом гребне, то скрывался между волнами.
— Гляди в оба! — крикнул рулевому капитан-лейтенант Завадовский.
— Есть глядеть в оба! — привычно откликнулся тамбовчанин Семен Трофимов, лучший рулевой экспедиции.
Завадовский до боли в глазах вглядывался в мутную даль. Море было свободно ото льдов, но в любой миг могла вынырнуть чудовищная белая гора, вроде той, которую посчастливилось обойти «Мирному»…
Вой ветра заглушил шаги Беллинсгаузена, поднявшегося на бак.
— Что ж вы не спите, Фаддей Фаддеевич? — укоризненно произнес Завадовский.
На широком лице начальника экспедиции промелькнула улыбка.
— Кто на фок-салинге? — спросил он.
— Матрос первой статьи Егор Киселев.
— А-а, сочинитель, — усмехнулся Беллинсгаузен. — Глазастый! Не замерз бы на ветру, под снегом…
— Ежечасно сменяю, Фаддей Фаддеевич.
Егор Киселев, забравшись высоко на площадку передней мачты, окидывал глазами бушующее море, даже в этот поздний час озаренное блеклым светом полярного солнца. Страшенная вьюга!.. Вот куда флотская служба занесла его, крепостного крестьянина Владимирской губернии!.. Почитай, восемь лет не видел он своей деревни, и бог знает, доведется ли ему ещё побывать в родном краю… Эх, родина, Россия!.. А тут — самые опасные места: и престрашные горы ледяные, и холод престрашный, и штормы… Зверь и птица непуганые… Припомнилось. Киселеву, как наловили матросы на ледяном острове этих самых «пендвинов» штук семьдесят, а господа и служители их в пищу употребляли. Земляк Давыдов Андрей с «Мирного» потчевал его пендвиньим мясом, а он брезговал споначалу, потом, глаза зажмурив, отведал. Ничего, кушать можно, а господа говорят, что оно вроде гусятины…
— Егор! А, Егор! — послышался голос снизу.
Ага, Елизар Максимов пришел на смену… Киселев спустился вниз, стряхнул снег с шинели и кожаной шапки, отрапортовал, как положено, вахтенному начальнику — и бегом в матросский кубрик. «Ну и штормяга!..»
Путь русской антарктической экспедиции на кораблях «Восток» и «Мирный»
Беллинсгаузен поглядел ему вслед. Удивительные люди! Простой матрос, из мужиков, обучился грамоте и вот, видите ли, мемуары пишет — «Памитник»… Час целый на салинге простоял, под леденящим ветром, в снегу. Орел! Такие вот и добывали победу Ушакову, Сенявину, Суворову, Кутузову…
— Глядите, альбатрос! — воскликнул Завадовский.
Широко распластав дымчатые крылья, птица парила низко над шлюпом.
— Вчера — три голубые бурные птицы, нынче альбатрос, — будто размышляя вслух, проговорил Беллинсгаузен.
— Не мыслите ли вы, что берег близко? — спросил капитан-лейтенант.
Фаддей Фаддеевич следил за огромной птицей, на секунды исчезавшей в тучах снега. Откуда появился крылатый гость, с каких берегов? Ничего не поведает безмолвный вестник… Никто и никогда не забирался в сии широты, и ни одному человеку неведомо: что там — южнее? Всё те же бескрайные океанские просторы с ледяными громадами?.. Или искомая земля, загадочный Южный материк?..
