Загадочный материк - [60]

«Фэрчайльд» шел над неисследованной территорией. К югу тянулась цепь невысоких гор Александры, также открытых Скоттом и достигнутых в 1912 году японской экспедицией лейтенанта Тиоку Ширазе. Внизу проносились странные на вид острова — их причудливые ледовые куполы поднимались до тридцати метров над морем. Густое месиво облаков вынудило Балчена положить самолет на обратный курс.

Вдруг пилот оглянулся и подозвал Бёрда к себе. Впереди высилась цепь горных вершин, их было четырнадцать. Отряд Преструда, проходивший неподалеку от этого массива, не заметил его — вероятно из-за ограниченной видимости. Теперь, спустя семнадцать лет, на белом пятне карты появилось обозначение горных вершин. Балчен и Джун торжествовали: нужно ли более убедительное доказательство колоссальной роли авиации в географических открытиях! Ежечасно они обследовали до 4000 квадратных километров территории. У пешей партии на это ушли бы недели трудов, лишений, борьбы со смертью…

Больше всех новым открытиям обрадовался профессор геологии Лоренц Гулд, участник двух арктических экспедиций.

— При первой же возможности я полечу исследовать структуру этих гор, — сказал ученый.

Истекал январь, разгрузка судов шла к концу. «Боллингу» удалось приблизиться на 15 метров к Ледяному барьеру — в единственном месте, где он полого спускался в море; при помощи лебедки и длинных тросов груз вытягивали на поверхность. Стоянка была исключительно удачная: меньше десяти километров отделяло ее от Маленькой Америки. Путешественники забыли об опасности; которая таилась в ледяных стенах, почти отвесно поднимавшихся до 20–25 метров справа и слева от судна. Не раз сюда доносился грозный гул; услышав, как где-то обрушилась, вздымая волну, ледяная громада и родился новый айсберг, люди шутили: «Барьер отелился!»

Первое серьезное напоминание экспедиция получила январским утром, когда все занимались выгрузкой, подтягивая ящики, тюки, мешки и бочки по склону Барьера. С потрясающим грохотом низверглась часть ледяной стены и в какие-то неуловимые секунды весь склон оказался в море. К счастью, никто не пострадал. Судно немного передвинулось, его мостик оказался на уровне верхнего края Барьера. Такое соседство было опасно, но Бёрд спешил выгрузить части трехмоторного самолета «Форд»; остальные машины уже находились на базе.

К вечеру сильные толчки потрясли суда, и в то же мгновение мощный взрыв загрохотал в Китовой бухте: тысячи тонн льда, оторвавшегося от Барьера, рухнули в воду. Белая лавина низринулась на палубу «Боллинга», судно резко накренилось, загудели канаты, протянутые с соседнего судна… Еще секунда-другая, и они лопнут, «Боллинг» перевернется, а ведь там десятки людей!..

Канаты предотвратили катастрофу, но в воде беспомощно барахтался человек, не умеющий плавать, другой повис высоко на обрыве ледника, судорожно ухватившись за конец веревки. Его быстро вытащили на поверхность Барьера, а утопающего спасли буквально в последнюю минуту, когда он, утратив силы, шел ко дну.

Во второй половине февраля все 665 тонн груза были доставлены в Маленькую Америку. Собачьи упряжки прошли в общей сложности более 22 тысяч километров.

Гибель «Фоккера»

Лето шло к концу. Выждав погоду, пилоты «Фоккера» и «Фэрчайльда» стартовали на восток. Под самолетами проходили горы полуострова Эдуарда VII. Не только долины, но и возвышенности оказались скрытыми под мощным ледяным панцырем. Лишь кое-где виднелись вершины, свободные от белых оков. Повернув на юг, пилоты достигли почти 80-й параллели и отсюда направились к Маленькой Америке. Полет продолжался четыре часа. Вся территория к югу от гор и на восток до 150-го меридиана получила имя Роберта Скотта.

В тот же день специалист по воздушному фотографированию Мак-Кинлей вылетел на «Фэрчайльде», чтобы заснять береговую линию и возвышенности полуострова Эдуарда VII. Радиорубка «Сити оф Нью-Йорк» превратилась в командный пункт, откуда начальник экспедиции передавал распоряжения исследователям, летевшим со скоростью 160–170 километров в час на высоте 2000 метров. Было слышно, как радист «Фэрчайльда» переговаривается с коротковолновой станцией в Сан-Франциско.

Поразительно изменились условия работы полярных путешественников. Ещё недавно они отправлялись в походы по материку, на долгие месяцы теряя связь с базой. Скотт и Амундсен ничего не знали о действиях друг друга, хотя были разделены лишь сотнями километров. А теперь радио связывает исследователей с отдаленными материками, самолет может быстро пронести полярников над тысячами километров ледяной пустыни, в главном штабе научного городка на Барьере трезвонит телефон… Прогресс техники опережает самые фантастические замыслы…

Как-то в столовую влетел радист Мэсон:

— Рекордная связь, сенсация! — закричал он еще с порога. — Идите на радиостанцию, Петерсон говорит с русским радистом!

— С Москвой? — удивился Гул д.

— Еще на две тысячи миль дальше — с Землей Франца-Иосифа!..

Летом 1929 года в бухте Тихой, за 80-й параллелью, над полярной научно-исследовательской станцией взвился советский флаг. 25-летний радист Эрнст Теодорович Кренкель, в будущем знаменитый исследователь Арктики, завершив служебные переговоры, обычно не упускал возможности «пошарить в эфире» на 40-метровом диапазоне, предоставленном любителям. В тот вечер их было маловато, и заочные встречи не обещали ничего увлекательного. Всё же Кренкель взялся за ключ передатчика.