Загадочный материк - [36]

Страницы дневника отражали не только события в жизни экспедиции, но и надежды, сомнения, радости, сокровенные мысли Скотта. «Слишком было бы злой насмешкой со стороны судьбы дозволить такому сочетанию знаний, опытности и энтузиазма пропасть даром, ничего не свершив».

В конце декабря «Терра Нова» вышла из паковых льдов. Накануне нового, 1911 года показались берега Антарктиды. В чистом прозрачном воздухе четко выделялась гора Сабин, хотя до нее было больше 200 километров. 4 января судно подошло к юго-западному берегу острова Росса. На мысе, названном именем Эванса, старшего офицера «Терра Нова», выгрузили имущество и построили дом. База оказалась почти на 25 километров севернее места зимовки «Дисковери».

Для перевозки грузов по льду Скотт использовал, кроме лошадей и собак, моторные сани. Одни из них благополучно прошли, но под другими лед треснул, и сани рухнули в полынью. Хотя на моторы мало надеялись, потеря была огорчительна. Беспокоило и поведение лошадей: некоторые оказались нервными, норовистыми, непослушными. Уцелеют ли эти животные за восемь-девять месяцев, оставшихся до похода на полюс?

В середине января Скотт и Сесил Мирз, тренировавший собак, отправились с упряжкой на крайнюю южную оконечность острова — мыс Армитидж. Приятно посетить знакомые места, заночевать в доме, добротно построенном восемь лет назад экспедицией «Дисковери»! Этим убежищем воспользовался отряд Шеклтона; вернувшись в Англию, они рассказали, что дверь была выломана ветром, тамбур занесло, и им пришлось забраться внутрь через окно.

— Вот так штука! — воскликнул Мирз, когда они приблизились к дому. — Внутри всё забито смерзшимся снегом, его из пушки не прошибешь! Уходя, они даже не заделали окно…

Скотт с горечью смотрел на последствия непростительной халатности шеклтонского отряда.

— Мне так хотелось найти старые постройки невредимыми, — сказал он. — Очень грустно, что всё, сделанное для удобства, уничтожено. Самая элементарная культурность требует, чтобы люди, посещающие такие места, берегли плоды человеческого труда для будущих путешественников. Меня страшно угнетает, что наши предшественники пренебрегли этим простым долгом.

Проведя ночь под открытым небом, Скотт и Мирз вернулись на мыс Эванса. Их новый дом показался Скотту самым комфортабельным помещением, какого только можно желать.

— Кто же это постарался в наше отсутствие создать уют? — спросил он.

— Все понемногу, — засмеялся Боуэрс. — В нашем убежище царит мир, спокойствие, комфорт…

Внезапный удар

Скотт определил состав западной и восточной партий. Отряд геолога Тейлора займется обследованием горного хребта и ледников Земли Виктории. Вторая партия, под начальством лейтенанта Виктора Кэмпбелла, пойдет на борту «Терра Нова» к восточному побережью моря Росса, чтобы высадиться на полуострове Эдуарда VII.

Сам начальник экспедиции во главе партии из двенадцати человек двинулся на юг для закладки продовольственного склада за 79-й параллелью. Хотя собачьи упряжки неплохо тянули сани с грузом более 200 килограммов, у Скотта не лежало к ним сердце: они драчливы, непослушны, из спокойных животных внезапно превращаются в бешеных, рвущих, грызущихся чертей.

Вероятно, неудачный опыт применения упряжек в первой экспедиции отвратил Скотта от этого вида транспорта, признанного всеми арктическими путешественниками. Или ему, как и Шеклтоиу, была невыносима даже мысль о том, чтобы питаться в походе собачиной?..

— Что выскажете о наших упряжках, капитан? — спросил Мирз в пути. — Понадобятся они для большого дела?

— Очень сомневаюсь, Сесил, что они окажутся полезными, зато лошади наверняка будут важным подспорьем, — сказал Скотт. — Смотрите, как они бодро, даже весело ступают гуськом — одна по следам другой.

— Однако на снегу, где человеческая нога едва оставляет след, лошади проваливаются по колено, а то и глубже…

— Знаю, Мирз, вашу склонность к упряжкам! Немало груда вы положили, тренируя их… Посмотрим, как поведут себя собаки дальше. Сейчас я воздержусь от окончательного суждения.

Но, видимо, начальник экспедиции уже сделал выбор; недаром он отмечал в дневнике неудачи упряжек и успехи лошадок, а иногда — старательную работу тех и других. В записях Скотта отразилась ещё одна черта его характера: гуманное отношение к животным; этот мужественный, не склонный к сентиментальности человек страдал, видя, как лошади или собаки надрываются от усилий. Немало переживали за своих подопечных Антон Омельченко и Дмитрий Геров.

Скотт решил испробовать специальные лошадиные лыжи. Для эксперимента выбрали самую унылую лошадку, вполне оправдывавшую свою кличку «Скучный Уилли». Результат получился замечательный: Уилли преобразился, повеселел и стал легко расхаживать там, где прежде беспомощно барахтался в снегу. Даже заведомые консерваторы, высмеивавшие лошадиные лыжи, уверовали в это средство. Собачьи упряжки потеряли ещё один шанс.

Более тонны продовольствия, топлива, запасного снаряжения, фуража оставил отряд под широтой 79°29 . Чтобы сложить гурий, камней, конечно, не нашлось; двухметровый опознавательный знак соорудили из снежных кирпичей и ящиков. Это место назвали Лагерем одной тонны…