Загадочные убийства - [3]

Конрада Хантера ни под каким видом нельзя было назвать ни милым, ни общительным. Опять же «здравомыслящий» и «надежный» не те определения, что первыми придут на ум при попытке его описать. Его загорелая кожа прекрасно гармонировала со светло-каштановыми волосами, спадавшими на плечи. В белой рубашке с небрежно закатанными рукавами, расстегнутой чуть больше допустимого, в белых, чуть плотнее, чем следует, облегающих брюках, с белыми (опять же слишком) зубами, с золотой сережкой-гвоздиком в левом ухе, высокий, худой, с голубыми, всегда полуприкрытыми глазами, Конрад напоминал этакого ленивого, пресыщенного плейбоя. Голос его был тягуч, а на его лице не бывало других выражений, кроме угрюмости и задумчивости, если речь не шла о женщинах любого возраста — от четырнадцати до шестидесяти лет, тогда это лицо озаряла хищная улыбка.

Марго наняла Конрада в качестве нового массажиста Дипдена, невзирая на дружное негодование Алистера и Уильяма, которые до сих пор, спустя месяц совместной работы, по-прежнему относились к нему с тем же отвращением, что и при знакомстве. Что ж, пусть мальчики дуются, думала сейчас Марго, кинув короткий взгляд на длинные сильные пальцы Конрада, сомкнувшиеся на бокале с шампанским. Он превосходный массажист, она может засвидетельствовать это лично, и, если две последние группы могут служить хоть каким-то показателем, он станет гвоздем программы в Дипдене. Безупречно безвкусный, восхитительно декадентский, приятный глазу — гостьи в его руках становились податливыми во многих смыслах этого слова, как и она сама… Да что уж там: следует признать, что в противоположность мрачному, сладкому до приторности, надоедливому Уильяму Конрад оказался крепким орешком.

— А, Марго. — К ней быстро подошел Алистер, изящный, белокурый, грациозный, и протянул бокал с шампанским. — Наконец-то! Все с нетерпением ждут встречи с тобой. А сейчас… позволь представить тебя гостям. Эдвина, это Марго Белл.

Марго протянула узкую руку, и ее крепко пожали. Она плохо запоминала имена и обычно мысленно наделяла гостей прозвищами, чтобы не путать, но Эдвине прозвище не требовалось: ее она и так не забудет. Марго улыбнулась и что-то любезно пробормотала, с интересом разглядывая материал: массивное лицо, коротко подстриженные густые волосы серо-стального цвета, плохо выщипанные брови, густо наложенный макияж и кричаще-красная помада, приземистая фигура, неудачно обтянутая плотно облегающим шерстяным костюмом тускло-красного цвета, серая блузка с замысловатым бантом у шеи. Плюсами можно считать молочно-белую кожу практически без морщин, если судить по шее, превосходные зубы, умные, хотя и довольно холодные, серые глаза, уверенные манеры и довольно приятную, заученную улыбку. Могло быть и хуже. Одежда хоть и уродливая, но определенно дорогая. Изящные итальянские черные туфли на шпильках лишь подчеркивают тяжесть втиснутых в них ног. Эдвина подойдет: пусть не станет их величайшим успехом, но и провалом не будет. И хотя для сохранения конфиденциальности гостьи в Дипдене называли себя только по именам, Марго и Алистер, к счастью, знали, что во внешнем мире Эдвина Двайер была персоной достаточно влиятельной и разочаровывать ее не стоило.

— Надеюсь, пребывание здесь принесет вам не только пользу, но и удовольствие, Эдвина, — с улыбкой произнесла Марго. — Кажется, за обедом мы сидим рядом, так что сможем обо всем поболтать.

— Как это мило, — буркнула гостья.

— А сейчас я должна покинуть вас, чтобы выполнять свои обязанности!

Эдвина едва заметно усмехнулась, и это слегка обеспокоило Марго: похоже, клиентка непростая.

— Знакомься, это Белинда. — Алистер едва не искрился, положив по-дружески ладонь на рукав (в мелкий цветочек), представляя ей невысокую смуглую женщину, которую по-дружески поддерживал под локоть.

Она нервно хихикнула, и Марго с трудом подавила вздох. Значит, это Белинда, младшая сестричка дорогой Роберты, закомплексованная низкорослая толстушка. Да, такая точно никуда не годится, как и намекала по телефону Роберта. Марго еще тогда хотелось сказать, что, к сожалению, все места уже проданы и что как бы она ни хотела помочь старой приятельнице-модели, это невозможно, но тут как раз от одного места отказались. Они с Робертой когда-то были добрыми приятельницами, до того как та вышла замуж за свинью Джулиуса, а Роберта умчалась в Швейцарию с очередным, как предполагалось, графом, а оказалось — с каким-то торговцем.

Марго вздохнула. Ах, добрые старые времена! Никакой ответственности, нескончаемая энергия, все эти импозантные мужчины у твоих ног… подарки, цветы, разные пикантные истории… Это было так весело!

Однако малышка Белинда разительно отличается от уверенной в себе Роберты: слишком суетится, как провинциалка, слегка шепелявит, вырядилась в платье в цветочек — рюши и плиссировка! — лоб обеспокоенно наморщен, губы растянуты в нервной, недопустимо широкой улыбке. Роберта сказала, что ее бросил муж, — похоже на то. Брошенных жен видно невооруженным глазом — им присущ тот же размытый, дезориентированный взгляд, который отличает приютских детей, брошенных за ненадобностью. Это очень жалкое зрелище. Но, по мнению Марго, большинство из них виноваты в своем унизительном положении сами. Роберта думает точно так же.