Загадочные убийства - [23]

Тут Кэннон нерешительно умолкла. Казалось, что если она тоже выразит желание подружиться, это прозвучит скорее неискренне и льстиво. Да и могла ли она дружить с девушкой из другого мира? Всем своим видом Нэнси показывала, что у нее совсем нет подруг, даже школьных. Даже таких, как Дженни.

— Понятно, но почему вам захотелось уехать из Лондона? — спросила молодая хозяйка. — Не представляю, кому может захотеться уехать оттуда… Ведь жизнь в столице такая замечательно веселая! Моя тетушка говорит, что незамужние женщины живут там совершенно самостоятельно, ходят по ночным клубам и пьют шампанское.

Луиза не знала, что и ответить.

— Возможно, но я не из их числа, — призналась она, подходя к окну. — Как у вас здесь красиво! Мне вряд ли вообще захотелось бы уехать отсюда.

Сегодня утром Луиза с изумлением взирала на красоту замерзшего сада с серебристыми стеблями травы и заиндевелой паутиной, похожей на огромную снежинку.

— А когда вы поедете домой за вещами? — внезапно спросила Нэнси.

— Не знаю, может, через неделю или две. Мне не так уж много нужно, — осмотрительно пояснила Луиза.

— Нет, по-моему, вы лукавите. Вы же приехали, не взяв с собой ровно ничего! — Митфорд рассмеялась, и хотя в ее тоне сквозила насмешка, новая служанка поняла, что это вышло случайно.

На самом деле Ада уже предложила одолжить ей кое-какие вещи до ее первой зарплаты, после чего она сможет сама пойти и купить все необходимое. Но Луизе совсем не хотелось продолжать этот разговор, и, извинившись, она вышла из комнаты Нэнси и отправилась на поиски нянюшки Блор.

* * *

Вскоре, уложив спать младших детей, Луиза и нянюшка занялись обычными делами, сидя вместе в находившейся рядом с лестницей няниной комнате — она служила одновременно игровой комнатой, столовой и гостиной для всех детей, но на каминной полке там стояли ее личные дорожные часы. Сидя порой в креслах у огня, дети и Блор слушали тиканье этих часов и разгадывали кроссворд из «Дейли миррор». В одном углу стояла игрушечная лошадка-качалка, а в другом расположился круглый стол, за которым все они собирались, когда завтракали, обедали и пили чай. В буфете красного дерева держали столовое серебро и фарфоровый сервиз с красными розочками, поскольку лорд Редесдейл совершенно не понимал, почему дети, пусть и в своей детской столовой, должны «есть, как дикари».

Луиза поняла, что если не считать ее обязанностей по уборке, разведению огня в каминах и доставки блюд из кухни, разделение труда между нею и нянюшкой распределилось вполне естественно. Кэннон больше заботилась о старших детях, а Блор — вполне правомерно — о малышах. Обычно нянюшка сидела в детской с Юнити и Деккой, читая им книжки или терпеливо строя для них башенки из кубиков, которые они пока умели только разрушать. Когда у Луизы выпадала свободная минутка, она заходила к малышам — девушка быстро обнаружила, что их мягкие щечки невольно хочется поцеловать — и полюбила их смешной детский лепет. Диана и Памела в свободное от учебных занятий время порой часами могли самостоятельно играть с куклами в кукольном доме.

Дважды в день, по настоянию нянюшки, дети гуляли в саду, по поводу чего в разное время все дети выражали недовольство, за исключением Пэм. Даже если стояла ужасная погода, Памела с удовольствием гуляла и просто обожала ежедневную верховую езду. Ей строго-настрого запретили кататься на Рейчел, любимой белой кобыле старшей сестры, на которой Нэнси обычно ездила на охоту, заставляя страшно переживать нянюшку. После верховых прогулок Нэнси частенько пропадала в библиотеке, самозабвенно поглощая книги.

В свой первый день, после беседы с Нэнси, Луиза нашла нянюшку Блор в бельевой кладовке. Эта так называемая кладовка оказалась просто обычной комнатой с небольшим высоким окошком, которое, как правило, было плотно закрыто, и с деревянными стеллажами от пола до потолка. Войдя туда, Кэннон поразилась душному и влажному теплому воздуху, резко отличавшемуся от детского этажа, где, по распоряжению леди Редесдейл, все окна круглый год держались приоткрытыми как минимум на шесть дюймов.

— Ах, вот и ты! Я как раз хотела познакомить тебя с нашим хозяйством, — сказала нянюшка. — Хотя здесь, по-моему, невыносимо жарко и душно, мне даже дурно иногда становится. Я предпочла бы, чтобы в бельевой распоряжалась ты. На этих стеллажах у нас лежат простыни и полотенца, а также детские нижние юбки, рубашки и…

Блор продолжала рассказывать и показывать, как надо следить за сменой белья, чтобы избежать постоянного износа одних и тех же простыней и полотенец.

— Здесь у нас нет никаких салфеток, — добавила она. — Когда они жили в Лондоне и отдавали их в стирку, леди Редесдейл подумала, что это слишком дорогое удовольствие. И привычка прижилась, — заметила женщина с легким неодобрением. — Тебе придется иногда заниматься еще и починкой, но ты ведь справишься, верно?

Луиза кивнула. Будь ее воля, она с удовольствием подвинула бы деревянный стул, где занимались починкой белья, поближе к стеллажам, чтобы вдохнуть исходящий от чистого белья запах мыльных хлопьев, приятно напоминавший ей о родном доме, хотя ей и не хотелось туда возвращаться. Здесь девушка была в безопасности. В этом большом особняке она чувствовала себя надежно защищенной от той горькой правды, какую, по ее убеждению, могла представлять ее реальная жизнь в Лондоне. Но здесь ее никто не найдет.