Загадочные страницы русской истории - [23]

— А какой смысл был эти договоры копировать?

КУЧКИН: В то время произошли большие династические изменения в Рязанском княжестве. Замужем за князем была любимая сестра Ивана III, и когда ее муж умер, встал вопрос, какие земли должны быть под контролем Москвы. Поэтому возобновили старую документацию, которая фиксировала раздел территорий между Московским и Рязанским княжествами в XIV веке. В связи с тем и появились копии, которые можно оценить как абсолютно достоверные.

РОГОЖИН: В течение всей жизни средневекового человека сопровождали обычай и ритуал. А если это касалось великокняжеского или царского двора и событий таких, как рождение, свадьба, венчание на царство и тем более военный поход, церемониал тем более имел непременное участие.

Как таковой, церемониал похода имел довольно отработанную форму. Его неизменные стадии: объявление похода, моление перед его началом, благословение, торжественный выезд из кремля, сбор войска и предварительный смотр. Церемониал продолжался даже на поле сражения и завершался потом целой серией различных действ, связанных с возвращением государя и войска в столицу. Каждая из стадий церемониала имела свое место и в большей или меньшей степени описана практически во всех источниках. Мы можем говорить о позднейшем происхождении каких-то памятников, но описания действа во всех его качествах не могли быть поздними вставками. Это очень важный момент.

В Полном собрании русских летописей зафиксировано, что именно на Девичьем поле в Коломне великий князь Василий I Дмитриевич «ополчился» — собрал ополчение против Тамерлана, что Василий II Темный собирал здесь силы «на престолохищного» — похитившего у него престол — собственного дядю Юрия Дмитриевича, а Иван III Васильевич располагал здесь свой штаб перед знаменитым «стоянием на Угре». Можно продолжать вплоть до Ивана Грозного…

ФОМЕНКО: Согласно нашим исследованиям, почти все имеющиеся редакции русских летописей — в том виде, какими мы знаем их сегодня, — возникли в эпоху XVII–XVIII веков. Редактирование летописей и вообще старорусских текстов сопровождалось тогда значительной фальсификацией, подгонкой под ту ложную версию нашей истории, которая была создана в XVII веке при первых Романовых. Тем не менее в основу большинства летописей были положены подлинные старые тексты. Читая летописи, можно в принципе разглядеть подлинные события, но только через мутное стекло романовского редактирования… Все сказанное в полной мере относится к источникам по Куликовской битве.

АДЖИ: Нет никаких источников! Легенда о Дмитрии Донском сложилась в XVIII веке, когда в России переписывали историю. Начиналось время разгула «немецкой» науки, которую благословил Петр I. С позволения царя немцы, не стесняясь лжи, придумывали историю славянства и чернили историю Великой Степи и весь тюркский народ, составляя нелепицы одну хуже другой.

Сначала было два описания «Мамаева побоища». Первое — откровенно вымышленное, шокировавшее даже Карамзина, второе — более спокойное. Затем «русские немцы» переиначили своего историка Кранца, который в конце XV века написал книгу о Великой Степи, ссылаясь на Линденблатовую рукописную Немецкую хронику. В его «Вандалии» упомянута некая стычка русских и ордынцев осенью 1380 года на Синей Воде. Победили русские, они увели немало скота. Этот эпизод, каких были тысячи, и дал, видимо, начало легенде… Но там вовсе не о Московском «княжестве» шла речь — события происходили около Буга, на его притоке. За русских воевали не московиты, а Белая Русь, которая враждовала и с Ордой, и с литовцами. У нее было свое войско. Но немцы не знали этих деталей.

— Письменные свидетельства — только одно из составляющих информации. Должны были остаться материальные следы сражения, памятники…

КУЧКИН: Ну, если бы мы имели ряд захоронений с вещами второй половины XIV века, то могли бы со всей очевидностью сказать, что битва происходила здесь, и даже говорить о ее течении. Но я думаю, что на Куликовом поле вообще не было захоронений, хотя некоторые материальные остатки там были. Об этом свидетельствуют авторы конца XVIII — первой четверти XIX века. Тогда раскапывали кости, предметы оружия, и потом некоторые предметы хранились в частных коллекциях лиц, имевших поместья на Куликовом поле. В семье Олсуфьевых, например. Но это могли быть и так называемые «древности», которые не получили научную апробацию. Научно достоверных материальных остатков Куликовской битвы мы не имеем.

КАЛЮЖНЫЙ: Для столь грандиозного события, каким его представляют, до нас дошло удивительно мало. Нет ничего на том Куликовом поле, которое за таковое считается. Находки здесь вполне совпадают со средним археологическим фоном региона.

МАЗУРОВ: Это, кстати, общая закономерность: нет никаких следов и крупных западноевропейских сражений. Кстати, когда на документально известном месте Ледового побоища работала комплексная экспедиция, она ничего там не нашла. Почему? Да ведь оружие, снаряжение стоили очень дорого! Все — мечи, щиты, кольчуги, даже наконечники для стрел — тщательно собиралось. А умерших хоронили. Состоятельных людей даже везли хоронить по монастырям, у церквей, которые они основали, где их прародители лежат. Поэтому грандиозных следов сражений ожидать просто не приходится.