Загадочные события во Франчесе - [4]

«Что ж, — подумал Роберт Блэр, — почему бы и нет?»

Он был мягкий человек и не мог отказать в такой, в общем-то, разумной просьбе. И она оставляет ему лазейку на случай, если дело окажется чересчур заковыристым. По правде говоря, ему не так уж и хотелось «сплавить» ее Карли. Конечно, ее возражение насчет полосатых костюмов большого веса не имеет, но все-таки можно ее понять. Если ты совершил что-то неблаговидное и хочешь избежать последствий, тогда Карли для тебя — дар судьбы, но если ты попал в непонятную тебе передрягу безо всякой вины, не имеет смысла искать помощи у нагловатого и пронырливого Карли.

И все же, положив трубку, Роберт пожалел, что он не наделен внешностью Кальвина[4] или Калибана,[5] тогда незнакомые дамы, попав в трудное положение, не бросались бы к нему за помощью.

— Как это понимать — «похищение», — размышлял Роберт по дороге в гараж на Син Лейн, где он держал свою машину. — Кажется, в английских законах даже нет такой статьи. И кого могла похитить Марион Шарп? Ребенка? Ребенка, которого ждет большое наследство? Хотя мать с дочерью и жили в большом доме, у него создалось впечатление, что они весьма стеснены в деньгах. Или они решили, что с каким-то ребенком жестоко обращаются родители? Это вполне вероятно. У старухи лицо фанатички, да и сама Марион Шарп, казалось, бестрепетно взошла бы на костер, если бы сожжение заживо не вышло из моды. Да, скорее всего, они совершили какое-нибудь неразумное действие из филантропических соображений. Как это сформулировано у «Гарриса и Уишера»? Незаконное удержание с целью лишить законных прав родителя или опекуна? Роберт не мог вспомнить, как это квалифицируется в кодексе, — как уголовное преступление, за которое наказывают тюремным заключением, или просто проступок.

Обвинение в «похищении и задержании против воли жертвы» в последний раз осквернило досье фирмы в декабре 1798 года, когда владелец поместья Лессоу после обильных возлияний отлично выдержанным кларетом перекинул через седло мисс Греттон и умыкнул ее прямо с бала в отчем доме. Но в его намерениях ни у кого сомнений не было.

Ну что ж, внезапное вторжение Скотланд Ярда, наверняка, заставит похитительниц одуматься. «Но почему Скотланд Ярд? — недоуменно подумал Роберт. — Неужели они похитили ребенка из такой высокопоставленной семьи, что делом занялось Главное управление полиции?»

В Син Лейн Роберт, как всегда, оказался втянутым в военные действия, но сумел уклониться от роли арбитра. (Этимологически слово «син», если читателя это интересует, является просто искажением слова «сенд»,[6] но жители Милфорда придерживались своей собственной точки зрения на происхождение этого названия: до того, как на окраине городка построили муниципальные дома, эта дорожка вела в лес, где любили прогуливаться по ночам влюбленные пары). А теперь по обе стороны узенькой улочки, прямо напротив друг друга, стояли два враждебные учреждения — школа верховой езды и новенький гараж с заправочными колонками и авторемонтной мастерской. Машины своим шумом пугали лошадей (так, по крайней мере, утверждали владельцы школы), а воза с сеном, соломой и кормами сплошь и рядом загораживали проезд для машин (как утверждали владельцы гаража). Кроме того, один из владельцев гаража, Билл Броу, ранее служил в отряде электромеханического обслуживания, а другой, Стэнли Питерс, — в королевской службе связи; и хозяин школы верховой езды, старый Мэтт Эллис, служивший в свое время в королевской конной гвардии, считал их представителями поколения, которое уничтожило кавалерию, и позором нашей цивилизации.

Зимой, когда Роберт ездил на псовую охоту, он выслушивал монологи бывшего драгуна, в остальное время года, пока он дожидался, когда его машину вымоют, заправят или просто выведут из гаража, ему изливала свое негодование королевская служба связи. Сегодня служба связи потребовала у Роберта разъяснения, в чем разница между клеветой и оговором, и что такое диффамация.[7] Можно ли квалифицировать как диффамацию утверждение, что «человек, который без конца возится с консервными банками, не может отличить ореха от желудя?»

— Не знаю, Стэн. Надо подумать, — торопливо ответил Роберт и выжал сцепление. Ему пришлось подождать, пока в ворота школы зайдут вернувшиеся с прогулки три усталые лошади, на которых сидели инструктор и двое толстых детей. («Вот-вот, о чем я все время и говорю», — пробурчал у него за спиной Стэнли). Затем он выехал на главную улицу.

Ближе к ее южному концу магазины уступили место жилым домам, выходившим фасадами прямо на тротуар, потом пошли особняки с портиками и подъездными двориками, дальше — скрытые за деревьями виллы, а затем город вдруг кончился, и взору Роберта открылись просторы типично английской сельской местности.

По обе стороны дороги, сколько хватало глаз, простирались поля, разделенные живой изгородью на квадраты. Лишь изредка виднелся дом фермера. Земля отличалась плодородием, но было здесь безлюдно Можно было проехать много миль и не встретить ни души. Со времен войны Алой и Белой розы здесь ничто не изменилось — все те же квадраты полей и все то же небо. Только телеграфные столбы показывали, что на дворе двадцатый век.