Загадочные экспедиции - [46]

Я уже упоминал об этой таинственной земле, когда говорил о карте, направленной Петром I в Париж. Однако на карте Львова она обозначена более детально. В частности, на ней обозначены горы, а в легенде к карте даются сведения о населении, растительном и животном мире, позволяющие предполагать, что эта земля — полуостров Аляска, несколько смещенный к северу и развернутый в меридиональном направлении.

Весьма вероятно, что данное творение Ивана Львова было известно капитану Павлуцкому и его подчиненным. Во всяком случае, сам Львов и его карта были настолько популярны у сибиряков, что землю, расположенную к востоку от Чукотского полуострова, называли «Земля сибирского дворянина», или «Земля Львова».

Невольно напрашивается аналогия. Америго Виспуччи доказал, что Христофор Колумб открыл не Индию, а новый континент. Со временем он получил название сначала «Земля Америго Виспуччи», а затем просто «Америка».

А теперь вернемся к отчетам Михаила Гвоздева. Прежде всего следует отметить, что они расходятся с тем, что поведал о плавании «Гавриила» один из рядовых его участников — казак Илья Скурихин. В его «скаске» имеются такие детали: следуя на восток от Анадыря, «Гавриил» достиг Большой земли. На лесистом берегу россияне увидели жилые постройки и стада оленей.

Крейсируя вдоль побережья к северу и югу, конца земли обнаружить им не удалось. При этом отмечался весьма показательный эпизод. Один из аборигенов подплыл на байдаре к «Гавриилу» и начал расспрашивать россиян (на борту корабля был переводчик), куда, с какой целью они следуют и много ли их. Реакция Федорова на эту «дипломатическую» миссию аборигенов была совершенно непонятной. Он приказал членам команды спрятаться в трюме, а туземцу объявил, что его подчиненные умерли от голода. Что же касается немногих уцелевших, то они заблудились в океане и теперь ищут дорогу на Камчатку. Туземец обещал снабдить россиян продовольствием, если они высадятся на берег, а когда Федоров одарил его иглами, отдарился мехами. Далее «Гавриил» пошел на Камчатку.

А теперь попробуем проанализировать все вышеизложенное и сделать кое-какие выводы.

Итак, в 1732 г. бот «Гавриил» достиг сначала Чукотки, а затем, следуя на восток, некоей обширной земли. Обилие на ней леса позволяет предполагать, что это была северо-западная часть Американского континента. Туземец на байдаре благополучно плавал от берега к боту. Мало того, некоторое время «Гавриил» стоял у открытой земли на якоре, что заставляет усомниться в достоверности ссылок на «дурную погоду», якобы мешавшую высадке. Не мешали оной и обитатели открытой земли. Наоборот, они демонстрировали свое миролюбие и доброжелательность.

Полагаю, что все эти неувязки можно объяснить следующим образом. Подштурман (унтер-офицер) Иван Федоров сознавал, что его знания и опыт не соответствуют возложенным на него задачам. К тому же он болел цингой, и у него были ранены ноги. А помощник его, Михаил Гвоздев, был геодезистом и мало что смыслил в судовождении. Таким образом, экспедиция на «Гаврииле» была в достаточной степени авантюрной, и Федоров сознавал это. Сначала он пытался протестовать, отказываясь принимать командование. Известно, в частности, что на борт «Гавриила» его затащили на носилках, помимо его воли. Затем, по здравому размышлению, он решил соблюдать устав (приказ командира — закон для подчиненного), но выше своих скромных сил не прыгать.

Ему, конечно, повезло. Погода была самая благоприятная, ветры большей частью попутные, и никаких рифов, мелей и прочих опасностей на его пути не оказалось. Федоров довел «Гавриила» до Чукотки, а затем достиг Аляски в районе, расположенном напротив мыса Дежнева (на современных картах он называется мыс Принца Уэльского). После непродолжительного плавания вдоль побережья открытой земли начальник экспедиции решил, что собрал материал для отчета, за который его не наградят, но и головы с него не снимут. Не исключено и то, что ссылка на дурную погоду была придумана для обоснования невысадки на побережье. С этой же целью, очевидно, была разработана и легенда о смерти команды «Гавриила». То есть Федоров пытался спровоцировать аборигенов Аляски на нападение. Отразить его картечью было бы нетрудно, а в отчете появилась бы еще одна уважительная причина невысадки.

Когда же, что называется, господь прибрал начальника экспедиции, отвечать за все содеянное пришлось его помощнику. Михаилу Гвоздеву сначала повезло — его отчет застрял в сибирских канцеляриях. Но в 1741 г. итогами экспедиции заинтересовались в столице, и канцелярия Иркутска дала соответствующий запрос. Геодезиста он не на шутку встревожил. Ведь в Сибири в то время было немало людей, от которых он мог узнать, что значит расследование в тайной канцелярии и как карают за не-выполнение приказа. Одним словом, единственный из живых руководителей первой русской экспедиции к берегам Аляски в своем отчете старался не столько показать истинные события, сколько уберечь голову от топора. «Со мной не советовались, я был поставлен перед свершившимся фактом, я всего лишь геодезист и вообще человек маленький». Таков смысл его отчета.