Загадочное убийство в Эрфурте - [68]

– Дитмар, разобрался бы ты с парнем. Когда он успел так набраться? Три дня на свободе – и снова готов отправиться туда, откуда недавно прибыл.

– Изольда, ты же знаешь, что у него несчастье. В автокатастрофе погиб его старший брат. Он тоже когда-то бывал в нашем заведении.

– Я помню, – сказала Изольда и, понизив голос, добавила: – Ходят слухи, что ему помогли покинуть этот грешный мир.

Совсем тихо Дитмар ответил:

– Возможно, но я не советую тебе распространять эта слухи. У нас просто бар, остальное нас не касается.

Изольда поджала толстые губы и по знаку Дитмара заняла место за стойкой. Сам же он подошел к Курту и, приобняв его, поволок к выходу, приговаривая:

– Пойдем, малыш. На сегодня хватит. Тебе пора отдохнуть.

Курт пытался вырваться из цепких объятий бармена и громко вопил, заикаясь:

– Я в-все равно убью его. Я знаю, кто это сделал. Я выведу их на чистую воду.

На улице Дитмар махнул первому попавшемуся таксисту и, когда тот подрулил, сказал:

– Отвези-ка, приятель, моего клиента туда, куда он скажет. Парень не рассчитал сегодня силы.

Добившись от Курта адреса места, где он намерен переночевать, Дитмар сообщил его таксисту и вернулся в бар. Изольда нетерпеливо приглушенным голосом спросила:

– Кого это он грозился убить?

– Не знаю, Изольда. Он тут выпивал с одним… Может быть, тот и сболтнул ему что-то…

– Кто это был?

– Возможно, ты знаешь… Есть тут один, по кличке Шакал. Его не упрекнешь в излишней молчаливости, особенно если выпьет.

– Знаю-знаю. Такой вертлявый, очень соответствует своей кличке – лает налево и направо.

Дитмар кивнул и, шлепнув подругу по заднице, сказал:

– Ладно, иди в подсобку. Я уж тут как-нибудь сам. – Он взглянул на часы. – Да и закрываться скоро будем. Почти никого нет…

К стойке подошел подвыпивший клиент и заказал порцию бренди. Дитмар знал его и, еще находясь под впечатлением от инцидента с младшим Зибером, вопреки привычке помалкивать не удержался и спросил:

– Послушай, Герхард, что ты думаешь по поводу…

Герхард, который уже проглотил бренди и поставил стакан на отполированную локтями поверхность барной стойки, неожиданно прервал Дитмара и продолжил за него сам:

– … гибели Пауля Зибера? Думаю, ты это имел в виду, Дитмар?

– Верно. Откуда ты знаешь?

– А о чем ты еще можешь спросить? Все болтают о смерти Вольфа. К тому же я только что наблюдал, как ты выпроводил брата.

– А что оставалось делать?

– Верно, больше ничего. Малец словно одурел от смерти брата. Лезет на рожон. Того и гляди что-нибудь натворит. – Он помолчал, поиграл только что поставленным стаканом и снова заговорил: – Разное болтают, Дитмар… Некоторые считают, что с Вольфом свели счеты за старые дела.

– Похоже, ты так не думаешь.

– Не думаю. Считаю, кто-то со стороны вмешался в дело и просто воспользовался существующими противоречиями между Паулем и кем-то из его знакомых.

– Считаешь, что Пауля заказали?

– Все может быть, Дитмар.

– А за что?

– Тут дело темное. Никто ничего не знает.

Когда Моника открыла дверь, Курт Зибер ввалился в помещение и растянулся на полу. Пока Моника устраивала его на диванчике, куда с большим трудом доставила бесчувственное тело, Курт громко и беспрерывно выкрикивал:

– Они убили его, Моника!..

Вскоре Курт затих, и лишь его громкое сопение нарушало наступившую тишину в комнате, в середине которой стояла Моника, глядя неподвижным взглядом в пустоту.

39

В тот вечер сыщик Вундерлих решил, что наступил момент ознакомиться с окрестностями Айзенаха. Там в имении Лихтенберг, как следовало из собранной им информации, брала начало печальная история о медальоне баронессы. Ему казалось, что там ей надлежит и закончиться. О том, как это может произойти, он пока еще не имел ни малейшего представления. Но поехать туда просто необходимо, ведь это часть его идеи о сути информации, много лет хранимой злополучным медальоном. Пусть эта идея и является бредовой, но он должен ее проверить.

Рано утром Макс сел в свой «Рено» и выехал в Айзенах. Пока ехал по дороге, которая петляла, ныряла и вновь устремлялась вверх, среди высоких холмов Тюрингского леса[8], он вспоминал вчерашний телефонный разговор с Гизелой Оберман. Макс позвонил ей впервые с того самого дня, когда они втроем (включая Лауру) изучали семейный архив.

Макс посчитал, что уже вправе рассказать ей кое о чем. К тому же он хотел получить от Гизелы некоторую информацию, хотя и не был уверен, что она ею располагает. В трубке довольно долго раздавались длинные гудки, затем усталый голос произнес:

– Слушаю.

– Добрый вечер, фрау Оберман. Макс Вундерлих вас беспокоит. Извините, что так поздно…

– Что вы говорите, господин Вундерлих? Для вас никогда не поздно. Всегда готова вас выслушать.

– Приятно слышать, фрау Оберман. Постараюсь не отнимать у вас много времени. Во-первых, думаю, что вправе сообщить о некоторых успехах в деле расследования смерти вашего супруга Вальтера Обермана. Не исключаю, что кое-что вам уже известно от моей помощницы и вашей подруги Мартины Хайзе.

– Совсем мало, господин Вундерлих. Все, что сохранилось в моей голове, это сообщения Мартины о массе новых загадочных убийств.

– Не думаю, фрау Оберман, что они, как вы изволили выразиться, загадочны. Думаю, все они связаны с этим злополучным медальоном…