Загадочное происшествие в Стайлзе - [57]

Теперь стало ясно, почему так долго не проявлялись симптомы отравления стрихнином. Наркотическое средство, принятое одновременно со стрихнином, отсрочило проявление симптомов отравления на несколько часов.

Пуаро умолк.

Мэри пристально смотрела на него. Бледность на ее лице медленно исчезала.

— Все, что вы сказали, мсье Пуаро, абсолютно верно! Это были самые страшные часы в моей жизни. Я никогда их не забуду. Но вы просто замечательны! Теперь я понимаю…

— Понимаете, что я имел в виду, — перебил ее Пуаро, — когда предложил без страха и сомнения исповедаться папе Пуаро, да? Но вы мне не доверились.

— Значит, — задумчиво произнес Лоуренс, — какао со снотворным, выпитое после отравленного кофе, объясняет задержку симптомов отравления?

— Совершенно верно. Однако был отравлен кофе или нет? Тут возникают некоторые трудности, так как миссис Инглторп не пила кофе.

— Что?!

— Не пила… Вы помните, я говорил о пятне на ковре в комнате миссис Инглторп? Что касается этого пятна, то тут есть особое объяснение. Когда я его увидел, оно все еще было влажным, сильно пахло кофе, и на ковре я нашел осколки фарфора. Мне было ясно, что произошло, так как со мной случилось нечто подобное. Войдя в комнату, я поставил мой маленький чемоданчик на столик у окна, но, накренившись, столешница сбросила его на пол в том же месте. Очевидно, подобное произошло и с миссис Инглторп. Она поставила на столик чашку с кофе, а предательская столешница сыграла с ней такую же шутку.

Что случилось потом — можно лишь догадываться, но я бы предположил, что миссис Инглторп подняла разбитую чашку и поставила ее на столик у своей кровати. Нуждаясь в каком-то стимулирующем средстве, она подогрела какао и тут же его выпила. Теперь перед нами возникает новая загадка. Мы знаем, что в какао стрихнина не было. Кофе она так и не выпила. И все-таки между семью и девятью часами вечера каким-то образом стрихнин попал в ее организм. Что же было третьим средством? Средством, настолько скрывавшим вкус стрихнина, что, как ни странно, никто об этом не подумал. — Пуаро окинул взглядом всех присутствовавших и значительно произнес: — Ее собственное укрепляющее тонизирующее лекарство, которое она обычно принимала!

— Вы хотите сказать, — закричал я, — что убийца подсыпал стрихнин в ее тоник?

— Не было никакой нужды это делать. Он уже был там… в микстуре. Стрихнин, убивший миссис Инглторп, был идентичен прописанному ей доктором Уилкинсом. Чтобы вам все стало ясно, я зачитаю выдержку из раздаточной книги, которую нашел в аптеке госпиталя Красного Креста в Тэдминстере. Вот она:

«Это широко известный рецепт, и его можно прочитать в любом медицинском учебнике:

Strychninae Sulph — gr. 1

Potass Bromide — 3vi

Aqua ad — 3viii

Fiat Mistura

За несколько часов такой раствор откладывает на дне большую часть соли стрихнина в качестве нерастворимого бромида в виде прозрачных кристаллов. В Англии известен случай, когда женщина умерла, приняв подобную смесь: осевший стрихнин аккумулировался на дне, и, приняв последнюю дозу микстуры, она проглотила почти весь стрихнин!»

Разумеется, в рецепте доктора Уилкинса бромида не было, но вы помните, что я упомянул пустую коробочку из-под снотворных порошков бромида. Один или два таких порошка, добавленные в тонизирующее лекарство, быстро осаждали стрихнин, как это описано в книге, и последняя доза вызвала смерть. Как вы узнаете несколько позднее, тот, кто обычно наливал лекарство для миссис Инглторп, всегда был очень осторожен, чтобы не встряхнуть бутылку и оставить осадок на дне непотревоженным.

Во всем этом деле прослеживается свидетельство того, что трагедия намечалась на вечер понедельника. В этот день проволока звонка была аккуратно перерезана. В понедельник вечером мадемуазель Цинтия договорилась ночевать у своих друзей, так что миссис Инглторп осталась бы совершенно одна в правом крыле дома, полностью отрезанная от всех, и, по всей вероятности, скончалась бы до того, как ей могла быть оказана медицинская помощь. Однако, боясь опоздать на организованный в деревне вечер, миссис Инглторп заторопилась и забыла принять свое лекарство, а на следующий день уехала из дому, так что последняя, роковая, доза фактически была ею принята на двадцать четыре часа позже того времени, которое назначил убийца. Но именно по причине этой задержки окончательное доказательство — последнее звено в цепи! — находится теперь в моих руках.

Все были поражены услышанным.

Пуаро вынул три тонкие полоски бумаги.

— Письмо, mes amis,[58] написано непосредственно убийцей. Если бы оно было составлено в более понятных выражениях, возможно, миссис Инглторп, предупрежденная вовремя, избежала бы трагической гибели. Она почувствовала опасность, но не поняла, в чем эта опасность заключается.

В мертвой тишине Пуаро приложил полоски разорванной бумаги друг к другу и прочитал:

«Моя дорогая Эвлин!

Ты, вероятно, беспокоишься, не получив никаких известий. Все в порядке… только вместо прошедшей ночи это произойдет сегодня. Ты понимаешь! Наступят хорошие времена, когда старуха будет мертва и убрана с дороги. Никто не сможет обвинить меня в преступлении. Твоя идея с бромидом была гениальна! Но мы должны быть очень осторожны. Один неверный шаг…»