Загадочное происшествие в Стайлзе. Большая четверка - [101]

Пуаро, преисполнившись энергии, вскочил на ноги.

– Это значит, что я был полным идиотом. Быстрее, быстрее, в Вестминстер! Мы еще можем успеть!

Мы поймали такси. Пуаро ничего не отвечал на мои взволнованные вопросы. Затем мы бегом взбежали по ступеням… На звонки и стук никто не отвечал, но, прижавшись ухом к двери, я услышал звучавшие в квартире доктора Саваронова приглушенные стоны.

Портье в холле имел запасной ключ и после небольшой заминки согласился дать его нам.

Пуаро сразу бросился в дальнюю комнату. Пахнуло хлороформом. На полу лежала Соня Давилова, связанная, с кляпом во рту и куском ваты, накрывшим часть лица. Пуаро отшвырнул его и попытался привести девушку в чувство. Вскоре прибыл врач, и Пуаро передал пострадавшую под его опеку, а сам отошел в сторону вместе со мной. Никаких следов доктора Саваронова в квартире не обнаружилось.

– Что здесь произошло? – в полном недоумении спросил я.

– Произошло как раз то, о чем мы с вами говорили: из двух возможных выводов я сделал неверный. Вы ведь слышали: я говорил, что любой девушке нетрудно было бы изобразить Соню Давилову, потому что они с дядей не виделись много лет?

– Ну, и?..

– Ну, и противоположное точно так же верно. Кому угодно нетрудно было бы притвориться ее дядей.

– Что?!

– Саваронов действительно погиб во время революции. Человек, делавший вид, что он сбежал из горнила революционных страстей, человек, изменившийся настолько, что «старые друзья с трудом его узнавали», человек, так удачно получивший в наследство огромное состояние…

– Ну, ну… кто же он?

– Номер Четвертый. Можно не сомневаться в том, что он испугался, когда Соня рассказала ему, как она подслушала его слова о Большой Четверке. Снова он проскользнул у меня сквозь пальцы! Он догадался, что в конце концов я выйду на правильный путь, так что отправил честного Ивана с узлом, чтобы отвлечь наше внимание, усыпил девушку – и сбежал, и теперь, без сомнения, уже успел превратить в наличные основную часть наследства русской благодетельницы.

– Но… но тогда кто пытался его убить?

– Никто не пытался убить его. Уилсон и был назначенной жертвой.

– Но почему?

– Друг мой, Саваронов был вторым по силе шахматистом мира. А Номер Четвертый, скорее всего, едва смог выучить несколько дебютов. Конечно, он не мог допустить, чтобы его разоблачили. Он сделал все для того, чтобы избежать встречи. Когда его попытки потерпели неудачу, судьба Уилсона была решена. Любой ценой нужно было скрыть то, что великий Саваронов вообще не умеет играть в шахматы. Уилсон обычно начинал дебютом Лопеса, и можно было почти с полной уверенностью сказать, что и в этот раз он использует именно его. Номер Четвертый подготовил смерть противника на третьем ходу, в тот момент, когда лишь начинается настоящая игра.

– Но, мой дорогой Пуаро, – настойчиво продолжил я расспросы, – разве мы имеем дело с сумасшедшим? Я внимательно следил за вашими рассуждениями и признаю, что вы должны быть правы, однако убить человека лишь ради того, чтобы не выйти из роли? Уж наверное были куда более простые пути, зачем такие сложности? Он мог просто сказать, что врач запретил ему напрягаться!

Пуаро наморщил лоб.

– Certainement[68], Гастингс, – сказал он, – другие пути были, но не такие убедительные. Кроме того, вы исходите из предположения, что убийства всегда следует избегать, не так ли? Ну, а мысль Номера Четвертого работает иначе. Я поставил себя на его место, вы на это не способны. Я ощутил его мысли. Он наслаждался ролью гроссмейстера, начиная этот матч. Не сомневаюсь, он даже посещал шахматные турниры, чтобы изучить свою роль. Он сидел и хмурился, изображая работу мысли; он создавал впечатление, что строит великие планы, и все это время внутренне умирал со смеху. Он-то знал, что ему известны только два хода… и что ему просто нет надобности знать больше. И ему нравилось предвидеть ход событий и заставить человека стать своим собственным палачом в тот самый момент, когда того хотелось Номеру Четвертому… О да, Гастингс, я начинаю понимать нашего друга и его психологические особенности.

Я вздрогнул.

– Ну, предположим, вы правы, но я не понимаю, почему кто-то рискует, когда этого можно с легкостью избежать.

– Риск! – фыркнул Пуаро. – Да где же тут риск? Разве Джепп разобрался в загадке? Нет, и если бы Номер Четвертый не совершил одну маленькую ошибку, он мог бы совершенно избежать риска.

– Какую ошибку? – спросил я, хотя и подозревал уже, каким будет ответ.

– Mon ami, он не учел серые клеточки Эркюля Пуаро.

Пуаро обладает множеством достоинств, но скромность в их число не входит.

Глава 12 ЗАПАДНЯ С НАЖИВКОЙ

Была середина января, над Лондоном повис типичный английский день, сырой и грязный. Мы с Пуаро сидели в креслах, придвинутых к камину. Я заметил, что мой друг поглядывает на меня с лукавой улыбкой, в значении которой я ничуть не усомнился.

– Пенни за ваши мысли, – весело сказал я.

– Я думаю, друг мой, о том, что в середине лета, когда вы приехали, вы сказали, что намерены задержаться в этой стране на пару месяцев, не больше.

– Разве я так говорил? – немножко фальшиво удивился я. – Не помню.