Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - [140]
Нередко дело доходило до драк между женщинами. Впрочем, подумал Барон, такое случалось еще в древней Вавилонии.
Вновь перелистывая страницы уже прочитанных книг, Барон обращал теперь внимание только на замечания о нравах.
Витсен:
«Сегодня у русских святой день или, точнее, пьяный день: определенно весь город был пьян — все, кого мы ни встречали; даже многих женщин пришлось увозить домой в санях. Поэтому в этот день мы услышали на наш счет некоторые грязные поговорки, и нас посылали к местожительству немцев в Москве, что является оскорблением. Из всех домов показывались молодые женщины, они были разодеты и некрасиво напудрены, но, когда мы подходили, — убегали и не хотели появляться. Когда мы как-то раз направились к ним, они убежали; вышла старуха, клянясь Богом, что у них нет девушек, умоляя нас пройти дальше. Другая старуха, видя из окна, что мы наблюдаем за ней, крикнула:
— Почему вы смотрите на меня? Я уже стара, со мной ничего не получится, вам нужна помоложе!
Казалось, они здесь пугливее, чем в других местах, не привыкли к чужим. Еще по пути мы часто видели, что там, где на постоялых дворах были девушки брачного возраста, родители их сразу запирали. У девушек в ушах и через плечи висят серебряные цепочки, на голове позолоченная бахрома. Я видел здесь попа, выходящего из церкви, с крестом и еще во всем облачении, с кропилом и тому подобными священными предметами, прямо со службы; он был пьян, приставал к прохожим, как это делают пьяницы, выкрикивал множество глупых слов и чуть не подрался с нами. Еще я видел, как дети слетали с высоких, крутых гор на длинных дощечках быстрее стрелы из лука, ужас!»
Ужасно не то, что дети катаются с гор, подумал Барон, ужасен вид пьяных женщин и пьяного священнослужителя. Но зачем же приписывать такие безобразия только русским? Не ложное ли это сообщение?
Таннер:
«Лучшее в Белом городе в Москве здание — обитель монахинь, по-ихнему, черниц, которую назвать девичьим монастырем я счел бы грехом, ибо, хотя некоторые из них еще и девственницы, однако предоставленная мужчинам свобода входить, а женщинам выходить имеет последствием то, что я решительно ничего не могу сказать к их чести. Девиц немного, вдов больше, разведенных с мужьями жен еще больше. У москвитян, у вельмож особенно, существует старая и очень подозрительная дружба и свобода сношений с монахинями, а у этих с ними. Оттого некоторые у них девицы лишь по названию, а на деле — бесчестные матери. Своих преступно зачатых и позорно рожденных детей они воспитывают так, чтобы, выросши, они обрекли себя затем на монашество».
Не так давно в Баварии разразился большой скандал, когда беспутство монахинь в монастыре Зефлин-гене близ Ульма стало настолько вопиющим, что епископ был вынужден назначить следствие и результаты довести до сведения папы. К несчастью, в кельях обнаружились роскошные светские одежды, подложные ключи, нецеломудренные письма и, главное, большинство монахинь оказались беременными.
Барон перечитал записки Ганса фон Швейнихена из Силезии:
«Шестнадцати лет я начал волочиться за девушками, и мне казалось, что я мастер этого дела. Я посещал свадьбы и другие собрания, куда меня приглашали, ел и пил с дамами половину ночи и целую ночь и поступал так, как хотели дамы. Когда я стал на два года старше, я целый год провел дома, должен был распоряжаться на мельнице отца и давать в этом отчет, а также присматриваться и помогать в другом всяком хозяйстве и давать гостям питье. В этом году здесь были срамники; так называли себя двадцать семь человек дворян, которые обязались клятвой, куда ни придут, делать всякий срам, какой только могут. Они обязались не молиться, не мыться и делать всякие богомерзости.
Позже я отправился в путешествие. Там я приобрел себе пьянством большую известность и составил себе большое имя, так как сколько я ни пил, совсем не упивался.
При дворе герцога Мекленбургского часто бывали пиршества. Смотрю я и вижу, что кавалеры и дамы исчезли. Остались только две дамы, я и еще один кавалер, который начал танцевать. Я последовал его примеру. Наш танец продолжался недолго. Мой добрый приятель ускользнул со своей дамой в соседнюю комнату, и я отправился туда же вслед за ними. Мы нашли в комнате двух кавалеров, лежавших в постели с дамами. Кавалер, с которым я только что танцевал, также улегся в постель со своей дамой. Тогда я спросил даму, с которой танцевал, что будем мы теперь делать? Она ответила:
— Я также лягу вместе с вами на вашу постель.
Я не позволил себя долго просить об этом и, как был одетый, улегся в постель. Дама моя сделала то же, и мы проговорили с ней до утра, при этом, между прочим, между нами все происходило совершенно честно. Они называют это доверяться честности, но я бы не желал более такого доверия, потому что таким образом легко можно сделаться шельмой».
В Германии двор герцога Саксен-Готского считался самым благоустроенным, благонравным и умеренным. У герцога существовал специальный «Порядок придворного пития». В его параграфе 9-ом было провозглашено:
