Загадки звездных островов. Книга 2 - [9]

А в двадцать семь он облетел Землю!

…Вспоминаю рассказ Юрия о полете. Том, первом.

Он подробно рассказывал о поведении корабля в невесомости, о работе его систем, о своем самочувствии, о самой невесомости. Но особенно мне запомнился его рассказ о нашей Земле. Он очень красочно говорил, как она выглядит из космоса, неоднократно с удивлением подчеркивая ее малость. Понимаете, ведь он первый из людей посмотрел на нашу Землю со стороны. Первым увидел "колыбель человечества" всю разом!

Когда мы с Андрияном Николаевым восемнадцать суток кружили вокруг нашей планеты на корабле "Союз-9", а потом с Петром Климуком 63 дня работали на "Салюте-4", все мы часто вспоминали Юру и его первые рассказы о Земле.

Да, наша планета удивительно мала! Человечество должно беречь ее! На Земле нет места для войн, и их не должно быть! Мир и дружба между народами — вот будущее процветания человеческой цивилизации!

Юрий Гагарин очень остро ощущал и осознавал это. Он был нашим посланцем мира в различных уголках Земли. Он посетил десятки стран. Миллионы людей видели его, гагаринскую, улыбку и слышали его голос. Он рассказывал об успехах Советской страны, о ее народе, о космосе, о планете Земля, как он ее видел. Первый. Миллионы сердец покорены гагаринской улыбкой, его человеческим обаянием, умом, смелостью и простотой.

Он нес радость людям!

Его знал и знает весь мир.

Я вспоминаю, какое удовлетворение я испытал, когда в далекой Америке, в музее ракетной и космической техники штата Алабама, что в городе Хантсвилле, я увидел портрет Юрия Гагарина — молодой улыбающийся майор с белым голубем на руках. Эта фотография обошла весь свет. Таким его запомнил мир.

Для миллионов людей он стал идеалом служения своей Родине и всему человечеству. Нынешнее и будущие поколения человечества навсегда сохранят память о нем.

Память о Юрии Гагарине живет в делах, которые он завершил, в делах, которые он не успел завершить, которые продолжают его соратники…

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ

Космонавт

Ю. Гагарину

Я первый смерил жизнь обратным счетом,

Я буду беспристрастен и правдив:

Сначала кожа выстрелила потом

И задымилась, поры разрядив.

Я затаился и затих. И замер.

Мне показалось — я вернулся вдруг

В бездушье безвоздушных барокамер

И в замкнутые петли центрифуг.

Сейчас я стану недвижим и грузен,

И погружен в молчанье, а пока

Меха и горны всех газетных кузен

Раздуют это дело на века.

Хлестнула память, как кнутом, по нервам,

В ней каждый образ был неповторим,

Вот мой дублер, который мог быть первым.

Который смог впервые стать вторым,

Пока что на него не тратят шрифта:

Запас заглавных букв — на одного.

Мы вместе с ним прошли весь путь до лифта,

Но дальше я поднялся без него.

Вот тот, который прочертил орбиту.

При мне его в лицо не знал никто.

Все мыслимое было им открыто

И брошено горстями в решето.

И словно из-за дымовой завесы,

Друзей явились лица и семьи.

Они все скоро на страницах прессы

Расскажут биографии свои.

Их всех, с кем вел я доброе соседство,

Свидетелями выведут на суд.

Обычное мое босое детство

Обуют и в скрижали занесут.

Чудное слово "Пуск!" — подобье вопля —

Возникло и нависло надо мной.

Недобро, глухо заворчали сопла.

И сплюнули расплавленной слюной.

И пламя мыслей вихрем чувств задуло,

И я не смел или забыл дышать.

Планета напоследок притянула,

Прижала, не желая отпускать.

И килограммы превратились в тонны,

Глаза, казалось, вышли из орбит,

И правый глаз впервые удивленно

Взглянул на левый, веком не прикрыт.

Мне рот заткнул — не помню — крик ли? кляп ли?

Я рос из кресла, как с корнями пень.

Вот сожрала все топливо до капли

И отвалилась первая ступень.

Там подо мной сирены голосили,

Не знаю — хороня или храня,

А здесь надсадно двигатели взвыли

И из объятий вырвали меня.

Приборы на земле угомонились,

Вновь чередом своим пошла весна.

Глаза мои на место возвратились,

Исчезли перегрузки. Тишина.

Эксперимент вошел в другую фазу —

Пульс начал реже в датчики стучать.

Я в ночь влетел, минуя вечер, сразу —

И получил команду отдыхать.

Я шлем скафандра положил на локоть,

Изрек про самочувствие свое.

Пришла такая приторная легкость,

Что даже затошнило от нее.

Шнур микрофона словно в петлю свился,

Стучали в ребра легкие, звеня.

Я на мгновенье сердцем подавился, —

Оно застряло в горле у меня.

Я отдал рапорт весело, на совесть,

Разборчиво и очень делово.

Я думал: вот она и невесомость,

Я вешу нуль — так мало, ничего!..

И стало тесно голосам в эфире,

Но Левитан ворвался, как в спортзал,

И я узнал, что я впервые в мире

В Историю "поехали!" сказал.

Из истории космонавтики

АРКАДИЙ КОСМОДЕМЬЯНСКИЙ, лауреат Государственной премии, доктор физико-математических наук, профессор

У истоков механики ракетного движения

В 1984 году исполняется 125 лет со дня рождения выдающегося русского ученого Ивана Всеволодовича Мещерского, создателя нового раздела классической механики — теории движения тел с переменной массой. Именно на ней. основана ракетодинамика — теория движения ракет.

В различных областях промышленности можно указать примеры движущихся тел, масса которых заметно изменяется во время движения. Так, например, в процессе движения существенно изменяются (растут) масса и осевой момент инерции вращающегося веретена, когда на него наматывается нить (пряжа). Рулой газетной бумаги, когда с него сматывается бумага на валу печатной машины, дает пример движения тела с уменьшающейся массой и осевым моментом инерции.