«Краб» остановился. Перед ним вертелась какая-то любопытная акула, поодаль шмыгали неясные тени, а на дне лежали вездесущие креветки. Всюду жизнь. До дна пятьдесят метров. «Краб» начал горизонтальный поиск. Теперь смотреть на экран бесполезно: робот несся над дном, словно самолет на бреющем полете, и на экране все сливалось…
В подводном ущелье батискафа не было.
«Краб» выскочил из его глубин и двинулся вокруг. Здесь он шел с еще большей скоростью. Вдруг, словно споткнувшись, завертелся на месте, и на экране заплясало дно. Там среди камней что-то темнело…
Но «Краб» сразу же рванулся дальше. Из щели блока информации выползла фотография: на дне лежала сильно деформированная подводная лодка. Да, некоторое сходство с батискафом было. На обороте фотографии — точные координаты, глубина, температура, направление и скорость подводного течения. Придет время, и мы вернемся сюда. А сейчас вперед и вперед. «Краб» знает свое дело. Спасибо тем, кто через материки и моря доставил «Краба», лекарство Короткову, тем, кто превратил оружие чудовищной разрушительной силы в средство спасения людей, в мирный почтовый корабль. Спасибо людям в защитной форме, тем, кто готовил ракеты к полету, кто точно рассчитал их траекторию и точно за многие тысячи километров вывел их к борту нашего корабля. Это только первые почтовые ракеты, и отправляют их пока парни в защитной форме, но пройдет время, и трассы геокосмической связи опояшут планету, и некогда страшные баллистические межконтинентальные ракеты станут желанными, мирными, грузо-почтовыми кораблями, прибывающими точно по расписанию. Так будет. А пока…
Луч курсографа прыгнул по шкале: робот отклонился от заданного курса и все больше и больше, забирая влево, пошел вниз.
Три тысячи, три с половиной, четыре, четыре семьсот…
«Краб» остановился. Но где же дно? Внизу какая-то мутная чернота. Но что это? В самом деле или мне показалось? Темнота заколыхалась, и тотчас «Краб», словно крадучись, тихо-тихо двинулся вперед. Снова остановился и даже попятился назад. Из-под обтекателя выдвинулись две иглы, и их острия полоснули голубые трассы в темноту. «Краб» применил оружие!
Нина часто задышала у меня над ухом. Нечто темное теперь уже явственно колыхнулось и стало отодвигаться, откатываться и вдруг резко отпрянуло.
Мы увидели дно…
— «Ява», — прошептала Нина. — Они!
Да, это наконец «Ява». Завалившись набок, красный в белых полосах батискаф лежал, глубоко зарывшись в ил.
До этой секунды меня интересовал только батискаф и ничто другое. Но вот «Ява» найдена, и теперь все мое внимание поглотила эта «движущаяся темнота». Включив ручное управление, я бросил к ней «Краба». На миг показалось, что его усы — чувствительные антенны — коснулись чего-то плотного.
— Назад! — схватил меня за плечо Карл Янович. — Назад! Разрази тебя гром! Нашел время!
— Смотрите, какой след на дне! — вскрикнула Иринка. То, что я сперва принял за складки илистого дна, было следом неизвестного существа. Огромные округлые вмятины шли в два ряда. Одна вмятина слегка задевала батискаф. Он был крохотным камешком на пути неведомого гиганта: в одной вмятине легко уместилось бы три «Явы». Каких же размеров хозяин этого следа?
— М-да… — потер подбородок Карл Янович. — Прежде всего давайте не терять головы. Прежде всего батискаф.
«Краб» приблизился к батискафу. Левый двигатель с кожухом расплющен в лепешку, сильно измята рубка с надписью «Ява», начисто исчезла антенна, где-то под слоем ила невидимая гондола. Скверно. Я ожидал с минуты на минуту, что покажется пробоина в поплавковой камере — смертельная для батискафа рана, и, когда «Краб» закончил осмотр, мы облегченно вздохнули: поплавковая камера была только помята. «Краб» вытянул механическую руку и трижды стукнул по корпусу.
Затаив дыхание, мы слушали. Какое-то шипение, поскрипывание и перестук часовых механизмов: там, на дне, в гондоле, шли часы. Робот снова постучал, и снова «Ява» не отвечала.
Тогда «Краб» вытянул обе руки, пошарил около рубки. Нащупав скобу, он ухватился за нее и потянул. Сперва легонько, потом сильнее, потом на всю мощь своих двигателей. Я не верил своим глазам: батискаф даже не качнулся.
— Стоп! — поднял руку Карл Янович. — Давай «скотинку» на дно!
«Скотинка» опустилась рядом с батискафом.
Неожиданностям не было конца. Под «Крабом» оказался не ил, а жесткий грунт, монолит. Нет, это все же был ил, непостижимым образом, судя по всему, мгновенно окаменевший. Вся, как говорят, фактура ила сохранилась: и следы каких-то подводных существ, и мягкая неровность поверхности, и вспученность, где плюхнулась «Ява», и длинная глубокая борозда от цепи-гайдропа. Смотришь, и кажется, что это зыбкое месиво… а на самом деле — камень. Точно циркулем, очерчена вокруг батискафа невидимая граница окаменелости. Дальше, метрах в тридцати, был обычный ил; «Краб», сунувшийся было туда, поднял целое облако. Обежав круг, он вернулся к «Яве» и принялся выстукивать, сверлить, прощупывать окаменелый ил.
Несколько минут мы все растерянно поглядывали на экран. Похоже, что пучина не собирается расставаться со своей добычей.
