Загадки Хаирхана - [8]
Увы, мы отлично знали, что на это нет почти никакой надежды, что мы цепляемся за соломинку и успокаиваем друг друга.
— Все-таки попробуем, — сказал я, отгоняя сомнения. — Мы ж ничего не теряем.
— Кроме времени, — возразил Березкин.
— Постараемся и время не потерять, — бодро сказал я. — Будем действовать!
— Действовать? Что же мы предпримем?
Так мы вернулись к тому, с чего начали.
— По-моему, у нас есть хроноскоп, — не без иронии напомнил я.
— Как же! Мы можем вдоволь насмотреться на тощую спину Зальцмана, — в том же тоне ответил Березкин.
Через несколько дней мы послали от имени Президиума академии запрос во все архивы, а сами все-таки вернулись к хроноскопу. Березкин, правда, предлагал вылететь в Якутск, но я отговорил его: разумнее было сначала получить ответы из архивов. Пока же, совершенно не рассчитывая на успех, мы решили подвергнуть хроноскопии все остальные листы тетрадей — и расшифрованные, и те, которые нам не удалось расшифровать. Просматривая первую тетрадь, мы вновь обратили внимание на вшитый лист, отличавшийся от всех остальных и качеством бумаги и характером записи. Ранее мы пытались прочитать его, но разобрали только цифры, похожие на координаты: 67°21′,03 и 177°13′,17. Если эти цифры действительно были координатами, то отмеченное ими место находилось на Чукотке, где-то в верховьях реки Белой, впадающей в Анадырь. Зальцман мог попасть туда, если «Заря-2» погибла у берегов Чукотки. Но для чего ему потребовалось отмечать именно эту долину? И что могла означать вот такая запись: «Длн чтрх. кр. (далее шли координаты), сп. н., итрсн. слч., д-к спртн: пврн, сз, 140, р-ка, лвд, пвлн. тпл, крн.!!!» Видимо, Зальцман зашифровал нечто важное для себя, но что — мы не могли понять, а на хроноскоп не надеялись: мы думали, что опять увидим лишь пишущего Зальцмана. Мы ошиблись, и ошибку нашу извиняет только неопытность нас как хроноскопистов. Именно потому, что вшитый лист отличался от остальных, его и следовало подвергнуть анализу в первую очередь.
Теперь Березкин предложил начать с него. Сперва мы дали хроноскопу задание выяснить, как была вырвана страница. Портрет Зальцмана хранился в «памяти» хроноскопа, и поэтому он тотчас возник на экране. Но с ответом хроноскоп, к нашему удивлению, медлил дольше, чем обычно. Потом на экране появились руки — худые, с обгрызанными ногтями, перепачканные землей; руки раскрыли тетрадь, секунду помедлили, а затем торопливо вырвали лист, уже испещренный непонятными значками, сложили его и спрятали. Мы видели, как Зальцман запихивал его в боковой карман. Экран погас.
— Три любопытные детали, — сказал я Березкину. — Обгрызанные ногти, перепачканные землей руки, торопливые движения. Зальцман зарывал какую-то вещь и боялся, что его могут заметить. Обгрызанные ногти, если только это не старая привычка, свидетельствуют о душевном смятении.
— Это не привычка, — возразил Березкин. — И вот доказательство.
Он переключил хроноскоп, и на экране вновь появился умирающий Зальцман. Руки его — худые, но чистые и с ровными ногтями — сжимали заветную тетрадь.
— Дадим новое задание хроноскопу, — предложил Березкин. — Может быть, он сумеет расшифровать запись.
И хроноскоп получил новое задание. Ответ пришел немедленно. Мы увидели на экране человека — широкоплечего, плотного, подтянутого, совершенно непохожего на Зальцмана; портрет был лишен запоминающихся индивидуальных черточек, но все-таки у нас сложилось впечатление, что человек этот — требовательный, жесткий, скорее даже жестокий. Он сидел и писал, и мы видели, что тетрадь у него такая же, как та, которую прятал Зальцман. В полной тишине зазвучали странные слова: «Цель оправдывает средства. Решение принято окончательно, осталось только осуществить его. И оно будет осуществлено, хотя я и предвижу, что не все пойдут за мною…»
Березкин протянул руку и выключил хроноскоп.
— Недоразумение, — сказал он. — Придется повторить задание.
Он повторил задание, и вновь на экране возник широкоплечий, плотный, подтянутый человек с жестоким выражением лица. «Решение принято окончательно…» — услышали мы металлический голос хроноскопа.
— Что за чертовщина! — изумился Березкин. — Ничего не понимаю!
Он снова хотел выключить хроноскоп, но я удержал его.
— Мы же условились верить прибору. Давай послушаем.
Металлический голос продолжал: «…не все пойдут за мною. Придется не церемониться…»
И вдруг изображение смешалось, а голос забормотал нечто совершенно непонятное.
Березкин выключил хроноскоп.
— Что-то неладно, — сказал он. — Определенно что-то неладно… Никто ж не трогал прибор. Он должен работать исправно!
Березкин нервничал, он хотел еще раз повторить задание, но я попросил его вынуть лист из хроноскопа.
— Для чего он тебе нужен? — не скрывая раздражения, спросил Березкин. — Мы ж его вдоль и поперек изучили!
Я все-таки настоял на своем, хотя и не знал еще, что буду делать со страницей. Я долго рассматривал ее, а Березкин стоял рядом и торопил. Он почти убедил меня вернуть ему лист, когда мне пришла на ум неожиданная мысль.
— Послушай, — сказал я, — ведь хроноскоп исследует страницу с верхней кромки до нижней, не так ли?
Во время научной экспедиции на Тихом океане ученый-океанолог встречает удивительное животное, напоминающее ему ихтиозавра — представителя морских рептилий, которые когда-то были грозными хозяевами океанов. Но ведь они давно уже вымерли. Эти животные — загадка для науки. Ученые настойчиво ищут ответы. А морское чудовище встречается еще и еще, с ним связаны необычные приключения.Обо всем этом рассказывает книга "В погоне за ихтиозаврами". Автор, ученый-географ, в увлекательной форме описывает жизнь глубин океанов и морей, работу по изучению тайн жизни.
В I960 году в первом сборнике «На суше и на море» была опубликована научно-фантастическая повесть И. Забелина «Долина Четырех крестов», открывшая серию повестей о Вербинине и Березкине, изобретателях хроноскопа и исследователях исторических загадок.Хроноскоп — это электронная машина, способная по малейшим следам восстанавливать картины прошлого, как бы приближая их во времени (подобно телескопу, приближающему к наблюдателю предметы в пространстве), и проецировать их на экран…Изобретатели хроноскопа исследуют судьбу пропавшей 40 лет назад экспедиции — в «Долине Четырех Крестов» (1960), жизнь древнего племени коссов — в «Легендах о земляных людях» (1961), значение наскальной живописи в пещерах Сибири — в «Загадках Хаирхана» (1961) — эти и др.
«Человечество — для чего оно?»Писатель и ученый Игорь Михайлович Забелин избрал этот вопрос в качестве заглавия и основной темы двух очерков, занимающих центральное место в сборнике «Человек и человечество» (изд. «Советский писатель», М.1970 г.).«Будем откровенны, — отвечает он. — Сегодня, в двадцатом столетии, — еще во имя равного и неограниченного самопрокорма для всех индивидуумов, и нет в этом ничего зазорного — на эту мельницу льется вода и социального, и научного, и технического прогресса… Цель ясна, цель высока и священна — это аксиома.
Первый роман автора, по нынешним временам весьма устарелый (1960; доп. 1960) и представляющий зеркало своей эпохи. Наряду с тем, что в нём была впервые выдвинута оригинальная НФ идея (преобразование дикой природы Венеры путем насаждения там земной растительности), также присутствует и набор типовых штампов уже уходившей в тот период «шпионской» НФ (внедренный в состав советской экспедиции вражеский диверсант, который после общения с носителями коммунистической идеологии перевоспитывается и не взрывает корабль, а кончает жизнь самоубийством).От издателя:Научно-фантастический роман И.Забелина «Пояс жизни» о людях будущего — людях 80-х нашего столетия.
Что география относится к числу древнейших наук — это ни у кого не вызывает сомнений, но именно о «второй молодости» древней науки идет речь в брошюре. Географы еще не отказались от путешествий и открытий, хотя с каждым годом открыть что-либо новое становится все труднее. Поэтому в настоящее время географы своей основной задачей считают изучение биогеносферы, или «очага жизни», на Земле. В брошюре рассказывается о том, как возникла и развивалась биогеносфера, какие черты присущи ее отдельным частям — материкам, атмосфере, глубинам океана, как она защищает от космического дыхания жизнь растений, животных, людей, как, наконец, человек когда-нибудь начнет управлять биогеносферой.
Эта книга будет интересна всем, кто хочет побольше узнать о жизни молодых африканских государств, сбросивших иго колониализма и ставших на путь самостоятельного развития. Каждая из этих стран отличается неповторимым своеобразием не только внешнего облика, но и исторической судьбы и особым подходом к решению своих внутренних проблем. Автор — писатель и географ — побывал в Марокко, Гвинее (весной 1960 г.), Сенегале и Мали (весной 1961 г.), но книга его не просто путевые очерки, а повесть, написанная в форме дневники, и которой он делится с читателем не только своими впечатлениями, но и своими думами о каждой из этих стран, ее людях, ее судьбах, се будущем.
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.