Загадки Финикии - [33]
Вся из сребра, но края золотые, искусной работы Бога Ифеста[1];
ее подарил мне Федим благородный,
Царь сидонян»
(«Одиссея», IV, 615 – 618; пер. В.А. Жуковского)
«Сребряный, пышный сосуд, шестимерная чаша,
Чудной своей красотой помрачавшая в целой вселенной
Славные чаши, сидонян искусных изящное дело»
(«Илиада», ХХIII, 741 – 743; пер. Н.И.Гнедича)
При раскопках на Кипре и в Месопотамии не раз находили искусные чаши, изготовленные финикийскими мастерами, что удостоверяют и надписи на некоторых из них.
С появлением в Тире и Сидоне кораблей критского образца «Великое Сирийское море», – эта непроходимая, необозримая даль, окружившая их полоску земли словно стеной, – стало для них «Великим морским путем» (впору назвать его, подражая жителям другой оконечности Евразии, «Великим пурпурным путем»). Отсюда корабли тирийцев и сидонян – финикийские корабли – помчались во все страны, о которых шепчет молва: в Грецию, Италию, Испанию, Африку.
Недаром гомеровский Одиссей, обращаясь к финикийцам, уверен, что в любой край, в любой приморский город они его отвезут. Пусть это приключение Одиссей выдумал, в его рассказе нет ничего удивительного для современников:
К славным тот час финикийцам бежал на корабль я и с просьбой
К ним обратился, добычу богатую в дар предложивши.
Я попросил, на корабль меня взявши, отвезть или в Пилос,
Или в Элиду, божественный край многославных эпейцев
(ХIII, 272 – 275; пер. В.В. Вересаева)
3. 5. Пуадбар в поисках Тира
Древний город быстролетных кораблей в наше время был изучен благодаря… самолету. В тридцатые годы прошлого века на месте финикийского Тира лежал небольшой рыбацкий городок. Славная столица будто канула в лету. Не было известно даже местоположение обеих гаваней Тира и их устройство, хотя любой античный автор, писавший о Тире, упоминал, что город жил морской торговлей.
Тогда французский авиатор и исследователь древностей А. Пу-адбар (1878 – 1955) решил обследовать территорию вокруг Тира с самолета. Уже во время первых полетов летом 1934 года он заметил под водой какие-то пятна, имевшие правильную геометрическую форму. Они тянулись вдоль берега моря. Это могли быть остатки древних портовых сооружений Тира. Они оказались под водой в результате подъема уровня моря. Проверить догадку можно было, лишь спустившись под воду.
Туда отправились профессиональные водолазы. Одновременно начались наземные раскопки – там, где части портовых сооружений, по-видимому, продолжались на суше, погребенные в береговом песке. В результате этих работ были открыты набережные города и остатки их укреплений. Так, из-под воды и песка показался забытый порт.
Выяснилось, что древний Тир, действительно, имел две гавани: с северной и южной стороны. К северу от современного порта, на глубине от 3 до 5 метров, были обнаружены остатки древнего мола. Ширина его достигала 8 метров; он мог выдержать самые мощные удары волн. Этот мол полностью закрывал бухту с севера, оставляя довольно узкий проход на востоке, доступ к которому преграждали несколько мелких островков.
При приближении вражеского флота тирские корабли перего – раживали этот перешеек, выдвинувшись носом навстречу врагам и готовясь протаранить любое приблизившееся судно. Часто вражеский флот не решался прорвать этот строй. С флангов тирские корабли поддерживались отрядами воинов, которые размещались на островках и мысе.
Северная гавань была в несколько раз меньше южной. Вероятно, здесь располагался военный флот, а южная гавань была торговой; она вмещала многие десятки судов, прибывавших со всех концов Средиземного моря.
Обследование южной гавани продолжалось почти два года. Оказалось, что ее площадь превышала пятнадцать гектаров. Она тоже отделялась от моря прочным молом шириной 7,5 – 8 метров. Во время морского сражения здесь располагались отряды воинов, а также боевые машины. Протяженность этого мощного барьера достигала 750 метров. Посредине мола имелся небольшой проход, через который корабли могли попасть внутрь. Он делил порт на две части – восточную и западную. Последняя была наиболее подвержена повреждениям: именно на эту часть гавани обычно обрушивался шторм. Не случайно ширина мола здесь достигала 10,3 метра. Со стороны моря оба мола – южный и северный – были оснащены искусственными волноломами, остатки которых обнаружены вдоль их периметра.
Главный вход в гавань располагался в южной ее части. Он контролировался со сторожевой башни. Доступ сюда вражеским кораблям тоже мог быть в любое время перекрыт. Они немедленно попадали под обстрел пращников и стрелков из лука; защитники порта метали в них также камни с помощью специальных машин.
К восточной оконечности гавани примыкал сухой док для ремонта кораблей. Одна часть его была теперь затоплена морем, а другая засыпана береговым песком. Это было финикийским изобретением. Готовясь к ремонту, финикийцы выкапывали глубокий ров, длина которого соответствовала длине корабля, и укрепляли его фундаментом из массивных камней, а также приготавливали несколько мостков, чтобы перебросить через этот ров. Потом открывали ворота шлюза, и морская вода заполняла ров. После этого буксировали судно, ожидавшее ремонта, и располагали его на мостках, а затем откачивали воду насосами. Теперь к днищу корабля можно было беспрепятственно подобраться для починки.
